Мёртвая рука капитана Санчес

За литавристом торжественным шагом выступал глашатай, который в перерывах между громом литавр начинал выкрикивать текст объявления, говорящего, что через два дня в городе состоится боксёрский поединок, билеты на который будут участвовать в розыгрыше лотереи, причём во время поединка публике будут предлагаться крепкие напитки, а все боксёры, желающие принять участие в поединке, будут пропускаться бесплатно, и что разыгрываться в лотерее будет непревзойдённый маг и боксёр с Мавританского берега Слоновой Кости.

Главное действующее лицо, – до пояса обнажённый, несмотря на плохую погоду, Платон, в руках которого было деревянное копьё, увешанное какими-то погремушками, – шёл позади глашатого и то, что он вытворял, совершенно не поддаётся описанию, хотя попробовать можно.

Платон стал ещё выше ростом и ещё чернее кожей, Платон гордо раздувал широкие ноздри, Платон сверкал белками глаз и ослепительно сиял зубами, Платон строил устрашающие рожи окрестным кумушкам, которые высыпали на улицу при первых звуках литавр, а перед их мужьями он напрягал могучие бицепсы и поворачивался направо и налево, показывая товар лицом.

Более того, Платон неожиданно начинал подпрыгивать, потрясая копьём и улюлюкая, причём подпрыгивал он неустанно, взлетая чуть ли не над головами окружающих, с лёгкостью, которую трудно было предположить в таком мощном теле. Ещё Платон время от времени, откинувшись назад всем телом, выкрикивал в воздух что-то протяжное и ужасно мелодичное на своём непонятном языке – и эти звуки завораживали и потрясали. В них чувствовалась сакральная истина и вековая мощь давно вымерших и утраченных цивилизаций.

За Платоном шли доктор Легг и мистер Трелони, которые, придерживая от ветра треуголки, раскланивались с потенциальной публикой самым галантным образом. За ними за всеми бежали мальчишки, иногда выскакивающие вперёд: мальчишки свистели, вопили, а те, у кого были шляпы, подбрасывали их вверх, чтобы потом ловить их, унесённые ветром, толкаясь, внося смятение и разброд в ряды любопытствующих горожан, стоящих по обе стороны улицы и глазеющих на процессию.

Между тем, погода стремительно портилась. Вскоре Гудзон и Ист-Ривер вышли из берегов: тёмная вода в них поднялась и хлынула на близлежащие улицы. Но дождя, как ни странно, не было. В воздухе висело тягостное, гнетущее напряжение, и всем в Йорке казалось, что если бы грянул ливень – шторм сразу бы стих.

К вечеру билеты, сделанные вручную из листов бумаги с написанными на них номерами, стали активно раскупаться. Наши джентльмены подсчитывали количество мест в зале таверны, арендованной у хозяина на один вечер. За ужином, который расторопная служанка подала им в номер, мистер Трелони, побарабанив в задумчивости пальцами по столу, вдруг спросил у доктора Легга с подозрением:

– Доктор, кстати… А вы боксировать-то умеете? А ну, как к нам на состязание не придут местные боксёры?

Доктор Легг невнятно покривился.

– Да, умею немножко, – ответил он и спросил с надеждой: – А вы умеете?

Сквайр помолчал, вздохнул и проговорил смято:

– Если я выйду на ринг с Платоном, публика сначала умрёт от хохота, а потом разбежится – я вдвое меньше Платона…

Доктор Легг опешил.

– Ну, не вдвое, – запротестовал он, смущённый от такой откровенности мистера Трелони. – Зачем вы преувеличиваете, дружище?

– Не успокаивайте меня, старина, я знаю, что вдвое, – сказал мистер Трелони. – Пожалуй, на вас одна надежда.

Он помолчал и добавил уже с энтузиазмом:

– Но зато я могу вас обоих натаскать! Я кое-что смыслю в боксе. Самое страшное, что у Платона совсем нет опыта, а кто его знает, какие бойцы ему попадутся.

– А у меня опыта ещё меньше. Поэтому у меня одно желание – чтобы Платон не убил меня сразу, – сказал доктор, потеребил рыжий бакенбард и, покосившись на Платона, спросил: – Ведь ты не убьёшь меня, нет?

Платон зловеще улыбнулся, широкие ноздри его раздулись, но ответил он обнадеживающе:

– Не убью. Надо придумать какую-нибудь вегетацию*.

И он улыбнулся во весь рот и опять стал походить на мальчишку. Сквайр укоризненно посмотрел на доктора. Доктор несколько смутился и пробормотал:

– Да это – так… Медицинский термин.

– Кстати, Платон, а что это ты выкрикивал давеча, когда мы шли в процессии? Такое протяжное? – спросил мистер Трелони, который опять принялся потирать свой шрам: у него, похоже, появилась новая привычка, которая делала его удивительным образом значительнее. – Это заклинание?

– Нет, сэр. «Тейатейаненга» – это название одного места. Оно называется «Место быстрых песков», – ответил Платон.

– Очень сильные слова, – одобрительно отозвался сквайр. – Научишь меня потом как-нибудь.

После ужина они стали боксировать. Мистер Трелони, который, и правда, рядом с Платоном выглядел крайне тщедушно и нелепо, что-то объяснял и показывал доктору и Платону, горячась по своему обыкновению. Те повторяли за ним движения – они вырабатывали план действий.

– Эх, – с горечью сказал мистер Трелони спустя какое-то время. – Ну, хоть бы кто-нибудь придумал ввести в бокс различия по весу, или что-нибудь такое… Я бы тогда показал, чего я стою…