Мёртвая столица

Дева не стала вытаскивать меч, но и руку с ножен не убрала.

— Во-первых, нар'силен и правда вызывает Порчу — ты сама всё видела. Хватит упираться и отрицать очевидное. И катаклизм в Турте, если ты внимательно меня слушала, устроили твои собратья, а никакие не люди.

— Я больше не поверю в твои россказни! — рявкнула воительница.

— Хорошо… — Линсон набрал в грудь воздуха и рискнул прижечь по больному. Если не убьёт на месте, то, глядишь, хоть немного успокоится. — А что с третьей Жатвой? Её тоже устроили люди?

Сайтеми зарычала и двинулась к нему, но возле столика вдруг остановилась и затряслась. Затем резко схватила бокал и швырнула в Линсона. Стекло с громким звоном разлетелось за спиной чудом увернувшегося проводника.

— Это вы виноваты!!! — закричала она, по щекам потекли слёзы. — Вы обманули меня! Обманули всех нас! С самого начала за Порчей стояла твоя грязная шайка! А я не знала, что мне делать, как спасти свою страну! Не знала даже, от кого её надлежит спасать!

Воительницы рыдала, не стесняясь чужих глаз, но по крайней мере больше не тянулась к оружию. Линсон позволил себе сесть и налить ещё вина, пока его собственный бокал не присоединился к осколкам на полу.

— Перестань искать крайних, — сказал он, пока дева усаживалась на место. — Ни в зеркале, ни где-либо ещё. У нас есть проблема, и мы должны её решить, а не закатывать истерики.

— Проблема? — произнесла Сайтеми заплаканным голосом. — Я думала, ты теперь с ними заодно.

— Ага, и именно поэтому я пришёл к психованной воительнице, способной за долю секунды пошинковать меня на ломтики. Я должен остановить Арамео, и неважно, каким способом. Если я останусь в стороне, то моя свихнувшаяся банда разнесёт Порчу по всему Кеварину, а затем возьмётся за остальной мир.

— Мы не позволим им! — заявила Сайтеми. — Теперь, когда мы знаем…

— Что вы знаете? — грубо оборвал её Линсон. В боевом мастерстве воительница не знала себе равных, но её глупость начинала раздражать. — Давай, расскажи мне: где сидит моя банда, как до них добраться? Ты хотя бы знаешь, как пользоваться Окуляром? Нет? То-то же. Мне известно, кто стоит за Порчей в Мелисельской роще, и я собираюсь остановить их, а не строить безумных экспериментов, так что позволь мне строить планы, хорошо?

Сайтеми мигом притихла, не ожидая от проводника подобного напора, и пристально уставилась на него, словно пытаясь высмотреть нечто, видимое только ей.

Не заметив её взгляда, Линсон продолжил:

— А теперь, если ты успокоилась, слушай дальше. Мой рассказ ещё не закончен.

Промочив горло, проводник поведал деве о странных изменениях, постигших его старую банду. Рассказывая о друзьях и охватившем их безумии, к нему вдруг пришло понимание, что своим появлением в этой квартире он обрезал себе последний путь к отступлению. Либо сегодня, в богато обставленных стенах этого зала, пиявкам будет подписан приговор, либо он сам сложит голову в последней попытке уберечь людей, которых некогда называл семьёй. В любом случае дороги назад уже не будет.

Удивившись сам себе, Линсон спохватился и поспешил смахнуть в сторону неуместные сомнения. Он должен остановить пиявок, и точка. Теперь судьба мира лежала на его плечах. Его, а не Арамео или пылкой воительницы, сидевшей напротив.

Пришлось попросить ещё бутылку, но чем больше он пил, тем сильнее накатывали муки совести и странное ощущение собственной беспомощности. Ещё четверть часа назад готовый взять на себя любые риски и ответственность, теперь он был близок к тому, чтобы бросить свою затею и дать заднюю, и пускай крылатая девка делает с ним, что хочет.

— Дурд меня подери, да что я вообще тут делаю! — не выдержав, выругался он и с силой припечатал бокал к столу.

Сайтеми, недавно сама устроившая битьё посуды, теперь опасливо поглядывала на хлипкий стеклянный столик, не предназначенный для столь пылких дискуссий.

— Вы только полюбуйтесь на это. Проходимец, бывший ворюга в дурд знает каком поколении — и вдруг вздумал спасать мир! Куда там целому войску ангелов и големов с их учёными головами и технологиями. Вот придёт Линсон Марей и мигом решит все проблемы. Одним взмахом руки сметёт Порчу и снесёт проклятые деревья, другим — заставит цветочки снова расти на мёртвой земле. Может, заодно ещё и воскресит всех умерших — ну а чего мелочиться? Смех, да и только.

Проводник уронил голову на руки, протёр лицо и уставился перед собой меж раздвинутых пальцев.

— А пиявки… Они же мои друзья, моя семья, — продолжал он резко поникшим голосом. — Мы выросли под одной крышей, делили один стол, согревали друг друга в холода, а я тут сижу и планирую, как бы их прикончить! Да и что я могу — их четверо против меня одного! Четыре головы против одной… Неужто я и правда надеялся их обмануть? Арамео меня с малых лет знает, как облупленного; читает, как открытую книгу. Да он разгадает все мои замыслы раньше, чем я сам успею о них подумать. Вся эта дурацкая затея была обречена с самого начала!