Мёртвые душат

Пытаясь лучше расслышать сказанное и рассмотреть говорившего, Лимн высунулся из окна — и его чуть не обнаружили стражники, спускающиеся на зов с верхнего яруса.

— Как, мёртвая — и сдохла? — послышались голоса слуг и стражников у конюшни.

— Сам не возьму в толк. Оказывается, и так бывает. То ли её недобальзамировали…

— Да нет же! Смотрите, какая дырища в спине!

— Да и на животе тоже. Кто-то поиздевался над скотиной.

Сразу стало ясно, что речь идёт о коне посланника Чичеро. А ещё через некоторое время тушку несчастного животного вынесли из конюшни во двор двое не освежёванных хозяином конюхов. Те удивлялись её лёгкости (ну ещё бы, ведь её запросто взваливали на плечи не столь рослые представители Великого народа Отшибины!).

Итак, конь Чичеро попался. Но где же Зунг? По всему видать, его тела стражники и слуги при осмотре павшего коня не обнаружили. Значит, он жив и успел куда-то скрыться. Или же, наоборот, успел попасться, и, не имея возможности вернуться к коню, чтобы дальше его оживлять, кричит сейчас от выламывающей кости боли где-нибудь в пыточной камере.

Как не повезло Зунгу, и как повезло мне, удовлетворённо подумал Лимн, не спеша покидать свой наблюдательный пост в тридцати шагах от увлёкшегося страданиями теней Чичеро.

А лучше бы поспешил. Сверху-то как раз снова стали спускаться, тяжело лязгая латами, а тут ещё и по самому коридору ленивой походкой шествовал патрульный отряд. Лимн заметался, понимая, что его положение невыгодно: в голом проёме окна его обнаружит каждый.

Оставалось юркнуть к лестнице и быстро начать спускаться, опередив латника, идущего сверху, на целый пролёт, после чего попытаться раствориться в темноте коридоров нижележащего яруса. Но и в этом нижележащем ярусе, лишённом окон во двор, чуткий слух перепуганного карлика уловил звуки движения, а зрение — отблеск приближающегося факела. Куда теперь? Не во двор же выскакивать — там как раз собралась группка человек в семь-восемь. Мёртвого коня они не видели, ротозеи!

Лимн всё-таки забился в угол у лестницы, спрятал лицо и руки внутрь своей свободной мешковатой одёжки, изо всех сил постарался прикинуться маленькой кучкой мусора. И в темноте он, мастер перевоплощения, был бы очень на неё похож — если бы не надвигающийся яркий свет факела. В ожидании этого источника света сердце застучало, словно выбегая по лестнице во двор замка — туда, куда тоже было нельзя показываться.

Тот, кто с тяжёлым металлическим лязгом до сих пор спускался за ним по лестнице, неожиданно замедлил шаги. Вжавшегося в угол Лимна с лестницы не должно бы увидеть, но сердце карлика застучало громче прежнего, дыхание же он непроизвольно задержал и теперь боялся перевести, чтобы не выдать себя шумным вдохом.

— Эй, с факелом! Кто таков? — прозвучал над ухом Лимна громкий начальственный окрик. Голос принадлежал одному из двоих главных помощников коменданта замка.

— Это я, младший надзиратель Бибз! — с подобострастием откликнулся застывший факелоносец из дальнего конца коридора.

— Отчего тебя сюда занесло, младший надзиратель? — подозрительно спросил помощник коменданта. — Где тебе надлежало быть?

— Мне показалось, что я видел какую-то тень возле тюремной башни, — оправдывался Бибз.

— Что за тень?

— Мелкая такая. Будто бы карлик…

— Карлик?

— Будто бы…

— И где же этот карлик?

— Не могу знать! Я пытался за ним угнаться, он вроде бы поднялся сюда…

— Но здесь никого нет! — строго заметил помощник коменданта.

— Так точно, — подтвердил надзиратель, — Когда я сюда дошёл, то понял… — Бибз двинулся было навстречу помощнику коменданта, но тот прикрикнул:

— А ну стоять! Я сам к тебе подойду.

Опасный факел так и не приблизился к углу, в который вжался Лимн, а начальник в латах протопал мимо него, повернувшись уже спиной. Тут бы Лимну и метнуться на спасительную лестницу, но по ней уже топал сверху патрульный отряд. Оживлённое место, нечего сказать.

Подойдя вплотную к суетливо кланяющемуся Бибзу, начальник неожиданно размахнулся и влепил ему по лицу ладонью в латной перчатке.

— А теперь отвечай, дерьмо, что ты делало у этой потайной двери? — прошипел рассерженный латник. — Только россказни о карликах засунь себе…

— Я… я не знал…

— Как же: не знал! — расхохотался помощник коменданта. — Выворачивай карманы, мразь!

Несчастный Бибз подчинился приказу, и в его карманах не нашлось ничего предосудительного. Но заподозривший его начальник умел искать: рванув младшего надзирателя за полу куртки, он вызвал небольшой ливень блестящих и звонких предметов: перстней, монет.

— Крал в потайной кладовой?

— Нет, клянусь Смертью, даже не знал, что она тут есть! — чуть не рыдал в голос надзиратель. — Это всё было мной отобрано у заключённых…

— Собери! — кивнул ему начальник на перстни и монеты. Бибз вставил свой факел в кольцо в стене и на четвереньках полез по полу, подбирая перстни и монеты.

— Сдай! — распорядился помощник коменданта. — О том, где ты взял эти драгоценности, мне расскажет дознаватель.

— Нет! Только не к дознавателю! — воскликнул Бибз. — Возьмите всё себе, я никому не скажу, только не надо к дознавателю!