Мир Александра Галича. В будни и в праздники

Да не только кино пленяло сердца предвоенного поколения. Был футбол, игра, которой отдавали чуть ли не всё свободное время. Играли чем придётся, иногда и тряпочным мячом, который разлетался на лоскуты от сильного удара. Такой мяч был формы необычайной – круглости нет и в помине, где-то сплюснут, где-то раздут, кос, иногда плосковат. Иметь настоящий футбольный мяч – желание почти несбыточное. Жили бедно, не замечая бедности. Иметь велосипед – желание ещё несбыточнее, чем иметь футбольный мяч. Всё-таки мяч у кого-то был, и не обязательно самоделочный, а купленный в магазине спортивных товаров. Так, постепенно, мяч обретал свои геометрические формы. Угловатый, продолговатый или там какой, он становился круглее, и вот-вот могла родиться футбольная поговорка: «Мяч круглый, поле ровное» (см. главу «О футболе как о футболе, и только о нём»). О прославленных футболистах рассказывали легенды: будто на правой ноге у Николая Старостина нарисованы череп и кости и написано – смертельно, такой силы удар. Футбол станет особенно популярен сразу после войны, на что имелись причины, и о чём будет сказано к месту (см. главу «И после войны. Взгляд на мир от павильона “Пиво-воды”»).

Кроме футбола были тир, парашютная вышка в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького, с верхотуры которой – какая уж там высота – видна была Москва далеко вдаль, легко было смотреть над крышами малоэтажных тогдашних домов, были маскарады в том же ЦПКиО (см. первую часть главы «Немного о Марксе, ещё меньше об Энгельсе, а заодно – о дорогом Леониде Ильиче, прибавочной стоимости и много ещё о чём»). Стрельба в тире и прыжки с парашютом казались подготовкой к будущей скорой войне. И насколько поразила, до глубины души потрясла проигранная, если называть вещи точными именами, война с финнами. Столько нелепых потерь, столько глупых и бессмысленных приказов, беспомощность командования, отвратительное снабжение. И финские танки на деревянных колёсах, жалкое подобие техники, делавшие своё жуткое дело – убивавшие и убивавшие. А как же наши танки? Где они? Где замечательные танкисты, о которых пели в фильме «Трактористы», премьера которого состоялась в июле месяце, а война началась в ноябре?

Рекламный плакат фильма «Трактористы».

Трактористов было много, танков много меньше

Думаю, это поколение было контужено именно финской войной, контужено так сильно, что любая ВТЭК признала бы его инвалидом, на войне с фашистами поколение было убито, единственно потому этого не произошло. Вернулись назад одни мертвецы, о том писал Борис Слуцкий, под живыми разумея не вернувшихся с войны.

…давайте выпьем, мёртвые,за здравие живых!

А до времени жили, увлекались, дружили с девочками (глагол не приобрёл своего более позднего смысла), гуляли на Патриарших прудах весной и летом, катались на коньках на Чистых прудах по зиме, по весне и лету катались на лодке и удили рыбу, которой там не отыскать и с фонарём, учились, мечтали.

И вдруг из уличного репродуктора на столбе речь Молотова, люди стоят и слушают, пытаясь осознать его слова. И музыка из репродукторов теперь другая. И песни другие, не такие, как прежде, им доверия больше нет, а песне, которой не верят, грош цена. Нынешние песни – замечательные, иногда великие, но – либо с оглядкой на прошлое, либо из прошлого заимствованные.

Вставай страна огромная,Вставай на смертный бой,С фашистской силой темною,С проклятою ордой.

Утверждают, что стихотворец присвоил текст песни, попавшей к нему случайно, кое-что поправил, «тевтонскую» заменил на «фашистскую». Кроме того, был речитатив из фильма «Александр Невский», поставленного Сергеем Эйзенштейном, оборонной картины, где есть и портреты врагов – очень выразительные, и портреты местных предателей, очень напоминающие уничтоженных недавно деятелей оппозиции, и сцены массовых казней – детей кидают в огонь (потом и это, и многое другое подхватит низовая пропаганда), и народное сопротивление, когда на регулярные войска надежды почти нет – их мало по сравнению с врагами.

Вставайте, люди русские,На славный бой,на смертный бой.

Тяжёлая поступь музыки Сергея Прокофьева, текст написан Владимиром Луговским, ещё одним демонстративным патриотом, который от упоминания о фронте терял сознание и не мог шагу ступить – медвежья болезнь, что засвидетельствовали врачи, почему воевать пришлось в Ташкенте, и там враг не прошёл.

Фильм «Александр Невский» разошелся на цитаты, именно там прозвучала фраза «Кто к нам с мечом придет…», которую реальный Александр Невский никогда не говорил

Итак, очень и словесное наполнение, и движение мелодии, ритмическая зыбь, напоминают будущую песню «Священная война». И представляется, что Лебедев-то-Кумач редактировал чужой текст с учётом этого речитатива.

А блатная песня, в своей манере, отметила новый этап истории, уложив слова на мотив «Гопа со смыком»: