Мир Авиации 1994 01

5 июля 1941 года его 4 ДБАП, стартовав с аэродрома Укурей в Забайкалье, вылетел на фронт. Строй полка, 73 самолета ДБ-ЗА, выглядел внушительной силой, не оставляющей сомнений в быстрой победе над врагом. 7 августа полк прибыл на фронт и уже 8-го включился в боевую деятельность. В тот день экипаж Шкутко, штурманом в котором был К.П.Иконников, в составе звена, ведомого комэском Житковым (штурман – Шевелев), вылетел на бомбардировку железнодорожной станции Брест. "Шли сначала на 2500-3000 метрах, потом облака начали прижимать к земле. Снизились до ста метров, а облака – еще ниже, пошла рвань, дождь кругом льет. В облаках потеряли ведущего и правого ведомого, Евдокимова Виктора, остались одни. Вышли на железнодорожный узел Брест с обратным курсом. Эшелонов там много было. Метров с восьмидесяти сбросили бомбы, залезли в облака и пришли домой".

К.П.Иконников у самолета (зав. № 42057), на котором он летал в экипаже Додонова. Аэродром Кратово

Экипаж Китновского перед боевым вылетом (2-й слева – Иконников). 4 ДБАП, аэродром Липицы, осень 1941 г.

И все последующие дни – активная боевая работа: уничтожение переправ, бомбардировка мостов, штурмовка на бреющем механизированных колонн противника ("'Свои осколки в фюзеляже привозили")… За пять месяцев боевых действий 4 бомбардировочный полк потерял около 60 % личного состава и практически все самолеты (в полку осталось всего три ДБ-ЗА). Вскоре в качестве пополнения получили некоторое количество бомбардировщиков Ил-4, после чего К.П.Иконников совершил несколько вылетов в составе экипажа Китновского. В начале сентября 1941 года на одну неделю вылетали в Крым – осваивать торпедометание. Случались курьезы. "Однажды нас атаковал И-16. Зайдет с одной стороны, пустит очередь, потом с другой стороны зайдет… Командиру говорим: "Так он и собьет нас!" Командир тогда говорит стрелку. "Дай по нему очередь, да смотри, не сбей его, дурака!" Стрелок дал по нему очередь из Березина, тот прекратил вертеться, подходит к нам ближе, ближе – а стрелок свой УБГ ведет за ним; пристроился к нам, помахал крыльями, вышел вперед: ну, признал, наконец!" "Да ведь и мы немецких самолетов даже не знали. Выдавали нам в начале войны их фотографии, а различать мы их стали только тогда, когда они по нам раз- другой вдарили".

В декабре 1941 года Константин Павлович был включен в группу ночных бомбардировщиков-охотников подполковника Бицкого. Специфика ее действий требовала отлетного состава умелого владения матчастью, быстроты мышления в критических ситуациях, нестандартности действий. В тот период, завоевав господство в воздухе, немцы, преисполненные высокомерия, пренебрегали даже элементарными правилами маскировки объектов: маршруты полета своих бомбардировщиков на Москву от аэродромов до линии фронта они обозначали светомаяками – словно дело было на гражданских авиалиниях! Автоколонны двигались ночью без соблюдения светомаскировки… Авиаторы из группы Бицкого стали одними из тех, кто заставил противника проводить ночи в напряженном ожидании налетов.

"Задания были самые разные. Было такое: уничтожать эшелоны в пути. Летим вдоль железнодорожного полотна на высоте метров триста, ищем эшелон. Вдруг – пулеметная очередь в нашу сторону. Присмотрелись – оказывается, с эшелона по нам стреляют. Не сделай они этого – так и не обнаружили бы его…"

В боевых вылетах случалось всякое. "Во время полета на блокировку аэродромов заметили Не 111, идущий с зажженными огнями параллельным курсом и чуть выше нас. И на нем нас увидели, начали пушку в нашу сторону поворачивать. Потом мигнули АНО. Что делать? У нас АНО – тоже красный и зеленый, только светят несколько по-другому. Быстро мигнули своими АНО, чтобы на "Хейнкеле" ничего не поняли, смотрим – немцы пушку отворачивают, ставят вертикально. Ну, и мы тоже оружие вертикально ставим."

Не 111 вышел к аэродрому Орша и стал заходить на посадку. Ил-4 пристроился к нему, и, пока были включены посадочные прожектора, сбросил две бомбы на стоянку самолетов. "Вдруг вижу, мне в прицел лезет дом. Сбросил две бомбы: ФАБ-100 и ФАБ-250. "Сотка"упала у торцевой стены, а 250-килограммовая попала в центр дома, и этот дом раскололся вдоль: одна стена упала, а другая осталась. Потом оказалось, что в этом здании был профилакторий, и около 300 немцев мы там уложили. Когда освободили Оршу, ходили на городской стадион, где их похоронили. Над могилами солдат стояли небольшие кресты, а посередине – здоровенный крест: их командир, майор такой-то".