Мир без конца

— Три недели назад я пришел к выводу, что Вулфрик, сын Сэмюэла, не может наследовать отцу, так как слишком молод. — Лорд говорил медленно и важно. Как ему это нравится, думала Гвенда, сидеть во главе стола и произносить судьбоносные для других слова, которые крестьяне жадно ловят. — После этого, пока я решал, кто получит земли старого Сэмюэла, Вулфрик на них работал. — Землевладелец помолчал. — И я не убежден, что был прав, не передав наследство.

Перкин выпучил глаза. Хитрец настолько не сомневался в успехе, что потерял дар речи. Билли Говард изумленно промямлил:

— Это как же? Я думал, Нейт…

Тесть пихнул зятя локтем, и тот умолк. Гвенда не могла сдержать победной улыбки. Ральф продолжал:

— Несмотря на молодость, Вулфрик доказал, что умеет работать.

Перкин посмотрел на старосту. Гвенда поняла, что Рив пообещал землю ему. Может, уже и получил взятку. Горбун был потрясен не меньше Перкина. Открыв рот, староста долго смотрел на Ральфа, затем ошеломленно повернулся к Перкину, а после подозрительно посмотрел на батрачку. Лорд продолжил:

— И в этом ему помогала Гвенда, чья сила и преданность меня тронули.

Натан пристально посмотрел на девушку, поняв, что без нее тут не обошлось, и пытался догадаться, как ей удалось переубедить Фитцджеральда. Может, и догадался. Наплевать, лишь бы Вулфрик не узнал. Вдруг староста встал — его горб навис над столом — и тихо что-то сказал господину, Гвенда не расслышала.

— Правда? — спокойно переспросил новый лорд. — И сколько?

Рив повернулся к Перкину и что-то пробормотал сообщнику в самое ухо.

— Эй, что это вы там перешептываетесь? — встревожилась девушка.

Перкин рассердился, но неохотно кивнул:

— Хорошо.

— Что хорошо? — с нехорошим чувством спросила батрачка.

— Вдвое? — уточнил Натан.

Хитрый землепашец вновь кивнул. Гвенда по-настоящему испугалась. Рив громко объявил:

— Перкин готов уплатить двойной гериот — пять фунтов.

Ральф улыбнулся:

— Другое дело.

— Нет! — вскричала девушка.

— Размер гериота устанавливается по обычаю, закрепленному в манориальных свитках, — медленно полумальчишеским-полувзрослым голосом произнес Вулфрик. — Это не предмет торга.

Староста быстро возразил:

— Но он может меняться. Его размеры не прописаны в «Книге Страшного суда».

Ральф, глядя на молодых людей, разозлился:

— Вы что тут, законники? А если нет, заткнитесь. Гериот составляет два фунта десять шиллингов. А все остальные деньги, которые один человек может уплатить другому, вас не касаются.

Гвенда с ужасом поняла, что Фитцджеральд может не сдержать слова. Тихо, медленно, но вместе с тем четко и грозно она проговорила:

— Вы мне обещали.

— С чего это мне что-то тебе обещать?

Это был единственный вопрос, на который девушка не могла ответить.

— Я вас просила, — прошептала она.

— А я сказал, что подумаю. Но ничего не обещал.

Крестьянка ничего не могла сделать, чтобы заставить негодяя сдержать слово. Просто хотела убить его.

— Обещали! — выкрикнула она.

— Лорды не торгуются с вилланами.

Батрачка безмолвно смотрела на обманщика. Все было зря: долгий путь в Кингсбридж, унизительное раздевание перед ним и Аланом и то постыдное, что она делала на кровати в «Колоколе». Гвенда предала Вулфрика, а он не получил землю. Девушка ткнула пальцем в лорда и хрипло выговорила:

— Да будь ты проклят, Ральф Фитцджеральд.

Проклятие разъяренной женщины считалось очень действенным. Землевладелец побледнел:

— Осторожнее со словами. Для ведьм, изрыгаюших проклятия, существуют наказания.

Ни одна женщина не могла отнестись к такой угрозе легкомысленно. Гвенда отпрянула и все-таки не удержалась:

— Тем, кто не получает по заслугам в этой жизни, достанется в следующей.

Ральф не ответил и повернулся к Перкину:

— Где деньги?

Однако Перкин разбогател вовсе не потому, что говорил всем, где хранит деньги.

— Сейчас принесу, милорд.

Вулфрик насупился:

— Пойдем, Гвенда. Милости здесь ждать нечего.

Девушка пыталась сдержать рыдания. Гнев уступил место горю. Они проиграли, и это после всего, что сделали. Она опустила голову и отвернулась, чтобы никто не видел ее лица. И тут раздался голос Перкина:

— Подожди, Вулфрик. Тебе нужна работа, а мне нужны помощники. Иди ко мне. Я буду платить пенни в день.

Парень побагровел от стыда: ему предлагали батрачить на земле, которую держала его семья. Оборотистый крестьянин добавил:

— И Гвенда тоже. Вы молодые, работящие.

Девушка видела, что он вовсе не злорадствует — лишь преследует собственные интересы, мечтая заполучить двух сильных молодых батраков, которые помогли бы ему на увеличившихся владениях. Ему безразлично, а может, он и не понимает, что для Вулфрика это последнее унижение. Помолчав, хитрец добавил:

— Шиллинг в неделю на двоих. Вы будете купаться в деньгах.

На Вулфрика было больно смотреть.

— Работать за деньги на земле, которую моя семья держала десятки лет? — переспросил он. — Никогда.

Развернулся и вышел. Гвенда двинулась за ним, думая, что же, ради всего святого, им теперь делать.

29