Мир без принцев (ЛП)

Агата сомневалась, что её унылый черный балахон был подходящим нарядом для свадебного торжества, но он очень соответствовал её настроению. Она проснулась совершенно несчастной, но так и не смогла понять отчего. Софи нуждается во мне, чтобы быть

счастливой, говорила она себе, топая вниз по холму. Но к тому времени, когда она присоединилась к толпе в саду, её хмурое настроение сменилось сердитостью. Ей необходимо было прийти в себя или Софи еще глубже погрузится в пучину депрессии...

В толпе возникла вспышка розового и Агата оказалась заключена в объятья пышного колышущегося платья.

— Спасибо, что пришла к нам в этот особый день, — проворковала Софи.

Агата откашлялась.

— Я так рада за них, а ты? — страдальчески произнесла она, вытирая несуществующие слезы. — Это будет так волнительно. Теперь у меня появятся новая мама, два братца, и поход в магазин каждое утро, где меня будет поджидать в большом количестве, — она сглотнула, — масло.

Агата изумленно уставилась на Софи, снова одетую в свое любимое платье.

— Ты в розовом... опять.

— Он же похоже на мое любимое, Доброе сердечко, — выдохнула её подруга, поглаживая косы, заплетенные розовыми лентами.

Агата моргнула:

— Они что, добавляют в пунш поганки?

— Софи!

Обе девушки обернулись и увидели, Якова, Адама, и Стефана, пытающихся исправить покосившиеся голубые гирлянды из тюльпанов над алтарем в передней части тента. Стоя на тыквах, они тянулись к тюльпановым лианам, и мальчики махами подзывали её к себе.

— Ну, разве они не милые карапузики? — Софи улыбнулась. — А я ведь просто могла их обоих съес...

Агата увидела в зеленых глазах своей подруги холод страха. А потом он исчез, и остались только следы былых синих кругов под глазами. Отметины ночных кошмаров. Она уже видела такие у Софи.

— Софи, это я, — тихонько сказала Агата. — Тебе не нужно притворяться.

Софи покачала головой.

— Ты и я, Агги. Это все, что нужно мне, чтобы быть Добром, — сказала она дрожащим голосом. Она вцепилась в Агатину руку и заглянула в темные глаза своей подруги. — Пока мы держим ведьму внутри меня мертвой. А все остальное я вынесу, если постараюсь. — Она сжала руку Агаты сильнее и повернулась к алтарю. — Иду, мальчики! — прокричала она, и с натянутой улыбкой пошла прочь, чтобы помочь своей новой семье.

И Агата отчего-то почувствовала себя совсем несчастной. Да что со мной

такое?

К ней подошла мать и протянула бокал с пуншем, который Агата осушила в один присест.

— Добавила парочку личинок светляков, — сказала Каллис. — Чтобы как-то оживить эту кислую мордашку.

Агата поперхнулась, и из её рта вылетели красные брызги.

— Серьезно, дорогая, знаю, что от свадеб несет гнильцой, но стараюсь   смотреть на них без неприязни. — Её мать махнула головой вперед. — Старейшины уже презирают нас. Не давай им еще больше оснований.

Агата взглянула на трех высохших, бородатых мужчин с трясущимися руками, в черных цилиндрах и серых плащах до колен, круживших между сидениями. По длине бороды, клином спускавшейся на грудь Старейшин, можно было судить об их возрасте.

— А почему они должны одобрять каждый брак? — спросила Агата.

— Потому что, пока продолжались похищения, Старейшины обвиняли женщин вроде меня, — ответила мать, вынимая частичку перхоти из своих волос. — Тогда, если ты еще не была замужем к моменту окончания школы, люди считали тебя ведьмой. Посему Старейшины принудительно выдавали замуж и женили всех тех, кто был холостым. — Она выдавила кривую улыбку. — Но даже силком никто не мог заставить мужчин жениться на мне.

Агата вспомнила то время, когда ни один мальчик не хотел приглашать её на Бал. Пока...

Внезапно она почувствовала, что настроение у неё стало еще мрачнее.

— Когда похищения продолжились, Старейшины смягчили свою позицию и теперь уже «одобряли» браки. Но я все еще помню их страшные договоренности, — сказала мать, копаясь ногтями в волосах. — Стефан пострадал сильнее всех.

— Почему? Что с ним случилось?

Рука Каллис упала, будто она забыла о том, что её слушает дочь.

— Ничего дорогая. Ничего такого, что сейчас бы имело значение.

— Но ты сказала... — Агата услышала, как её зовут и, оглянувшись, увидела Софи, машущей ей из первого ряда.

— Агги, начинаем!

Они сидели бок о бок на лавочке в первом ряду, всего в нескольких футах от алтаря. Агата ждала, когда Софи сломается. Но улыбка с лица её подруги не сошла даже тогда, когда её отец присоединился к священнику у алтаря, и скрипачи начали шествие, и Яков с Адамом прошли по проходу в одинаковых белых костюмах и рассыпали лепестки белых роз на пол. После нескольких месяцев ссор со своим отцом, борьбы за внимание, борьбы с реальной жизнью... Софи переменилась.

Ты и я, Агги.

Все, чего Агате когда-либо хотелось — это, чтобы её было достаточно Софи. Чтобы Софи она была так же необходима, как Софи ей.  И вот, наконец, она выиграла свой счастливый конец.