Мир без жалоб

В зале звучали хиты 50-х. Девчонки шушукались и хихикали, стоя у стены, а мальчишки вальяжно развалились на металлических стульях вдоль противоположной стены, изо всех сил пытаясь выглядеть крутыми. Мы старались демонстрировать спокойствие и самообладание, но при этом каждого так и подмывало пересечь зал и заговорить с девчонками – ведь этот зов заложен в нас природой. «Пусть подойдут первыми», – перешучивались мы. Если бы кто-то из девочек так и сделал, любой мальчишка просто лопнул бы от гордости. Но поскольку девочки не шли, мы, по меньшей мере, могли делать вид, будто нам это безразлично.

Я тогда дружил с рослым мальчишкой по имени Чип – отличником учебы и спорта. Сам же я был… просто рослым. И в отличие от Чипа, еще и довольно тучным. Чтобы купить одежду, мне неизменно приходилось спускаться в тускло освещенный подвал универмага Belk’s, где находился отдел для «здоровяков» (точнее, для толстяков).

Итак, Чип был высок и спортивно сложен. И очень скоро я заметил, что некоторые девочки стреляют в него глазками. Не знаю, что печалило меня больше: интерес девочек к потенциальному сопернику или же нежелание Чипа воспользоваться их вниманием. Он просто сидел на своей скамейке пень пнем, несмотря на то что мы то и дело подзадоривали его, чтобы он пошел наконец и заговорил с кем-то из длинноволосых длинноногих чаровниц, которые только и ждали, чтобы мы сделали первый шаг.

– Я стесняюсь, – твердил Чип. – Я не умею разговаривать с девчонками.

– Просто подойди, они сами заведут беседу, – настаивал я. – Нельзя же просто так просидеть здесь весь вечер.

– А сам-то ты чего сидишь? – огрызнулся Чип. – Тоже мне, мистер Говорун. Вот пойди и покажи пример, как нужно завязывать беседу!

Наркоманы часто очень хорошо помнят первый раз, когда они попробовали то, что потом стало их «любимым наркотиком» – веществом, которое искалечит, и возможно даже разрушит, их жизнь, если они не смогут отказаться от своего пристрастия. Моя следующая реплика положила начало моему пристрастию к жалобам, которое длилось более тридцати лет.

Я склонился к Чипу и сказал:

– Даже если бы я к ним подошел, ни одна из них не захотела бы танцевать со мной. Посмотри на меня. Я толстый. Мне всего тринадцать, а вешу уже далеко за 90. Дышу с присвистом. Потею от малейших нагрузок.

Заметив, что другие мальчишки на меня смотрят, я продолжил:

– А ты, Чип, выглядишь просто супер. Девчонки на тебя заглядываются…

Другие пацаны согласно закивали.

– Я для них – просто нелепый увалень, с которым иногда прикольно поболтать. Но танцевать со мной никому из них не хочется. Они меня не хотят… и не захотят никогда.

И в этот момент ко мне подошел кто-то из приятелей, хлопнул меня по спине и сказал:

– Привет, толстяк!

Обычно на такое приветствие никто и не обратил бы внимания. Почти все называли меня «толстяком». Это прозвище соответствовало моему внешнему виду, я к нему давно привык и ничуть не обижался. Это – мои друзья, и им, в сущности, все равно, толстый я или нет. Но когда парень назвал меня толстяком после того, как я произнес такую прочувствованную речь, в которой сказал, что не могу пригласить девушку на танец из-за моего веса, другие ребята отреагировали нестандартно. Один из приятелей бросил угрюмый взгляд на «обидчика» и сказал:

– А ну заткнись!

– Отвянь от него! – потребовал другой.

– Он же не виноват, что толстый! – вмешался третий.

Я оглянулся и увидел, что все друзья смотрят на меня с неподдельным участием.

После секундной паузы мой внутренний голос восторженно вскричал: «Развивай успех!» Я драматически вздохнул и медленно отвел взгляд в сторону. Мы все искали повод уклониться от перспективы вступать в общение с девочками и, возможно, получить от ворот поворот. Чип сослался на застенчивость. Я – на свою полноту. В результате того, что моя жалоба на свой внешний вид совпала по времени с бестактностью одного из приятелей, я не просто обосновал свое нежелание идти к девочкам, но заодно завоевал внимание и сочувствие товарищей.

Благодаря жалобе я избежал действий, которые боялся предпринять, и одновременно получил внимание, поддержку и одобрение. Наркотик попал в кровь. Я пристрастился. Жалобы приносят кайф.

Много лет спустя, когда мы вместе с другом устраивались на работу в один и тот же ресторан и другу достались более удобные смены, я сказал себе, что так получилось потому, что я толстый. «Нет, ну что ты! Ты отлично выглядишь!» – говорили мне люди, и мне было от этого приятно. Когда меня оштрафовал дорожный полицейский, я твердил, будто причина в том, что он не любит толстых, – и люди цокали языком, осуждая этого нехорошего офицера. После этого я еще пять с половиной лет взращивал свою любимую жалобу, и заодно набрал дополнительную сотню фунтов веса [5], что негативно сказалось на моем здоровье.