Мир Чаши. Дочь алхимика

Какое-то время весь отряд смотрел на три сосны-сестры, на непримятую траву за ними, на огрызок веревки… Смотав его, все оседлали коней и прежним порядком — двое бойцов спереди, двое сзади, с оставшимся у них конем Михиля в поводу, ушан и Жозефина посредине — поехали по выстелившейся под ноги тропе. Она вилась меж деревьями, утоптанная и ногами, и конскими копытами, прошла через малинник и только собралась отвернуть от какого-то небольшого холма, как один из ехавших впереди бойцов поднял согнутую руку, и отряд, следуя сигналу, мгновенно остановился.

— Птиц не слышно… — прошептал бдительный северянин.

Новая засада спустя всего несколько часов как они вырвались из предыдущей? Непохоже…

Жозефина развернулась, как бутон разворачивается в цветок, вслушалась, вчувствовалась в кажущийся таким мирным утренний лес… Слева от тропы, за тем самым холмиком, сидело что-то достаточно крупное, неживое и очень, очень голодное. Девушка сосредоточилась на этом «чем-то» и ясно ощутила метку — на существе словно висела бирка с надписью вроде: «Экземпляр номерной, выведен там-то…»

— Я читал про таких, — кивнул Фердинанд, услышав краткий пересказ событий. — Очевидно, это Страж, довольно сложная и древняя штука. Обычно их создавали, чтобы сторожить постоянные Врата.

Постоянные Врата. Страж. День пути. Все сходится.

Она достала карту-Окно и погрузилась в нее. Глазами белки, задержавшейся на сосновой ветке, она увидела их сгрудившийся на тропе отряд. Судя по всему, белка сидела у того самого холмика.

Карта вновь отправилась под рубашку, и серые глаза решительно сверкнули.

— Мы нашли то, что искали. Едем в селение, готовимся и возвращаемся обратно.

Селение красовалось высоким прочным частоколом и добротными воротами, в которые упиралась тропа.

— Кто таковы? — крикнули сверху, с надвратной башенки.

— Люди проезжие, — отвечала Жозефина — не криком, но рождающимся глубоко в груди голосом — вроде негромким, но таким, что слышат все; так умеют говорить вожди, жрецы, преподаватели и все те, кому нужно уметь перекрывать шум, производимый людским скоплением.

— А вид разбойничий! — отозвались сверху. На честных людей отряд действительно походил не особенно, благодаря недавнему купанию в болоте, которое отчищаться от одежды никак не желало. — А ну как озоровать станете?

— Не станем и обременять вас недолго будем.

— А чем докажете?

Раскрывать свое имя Жозефина отчаянно не хотела, чтобы не оставлять лишних зацепок преследователям.

— Слово чести.

— Ну раз слово… — Из башенки махнули рукой, и ворота открылись: сначала было слышно, как сдвигают тяжелые засовы из обтесанных бревен, а потом уже разошлись в стороны на тщательно смазанных петлях створки. Внутри их встретил мужик, до того по-свойски болтавший со стражниками. Первое, что бросалось в глаза, — селение было огромным, дворов на пятьсот, не меньше; судя по дымкам, здесь была своя кузница, и не одна, а долетающий шум свидетельствовал о собственном торжище — хотя день вроде не базарный, народ в ворота не ломится покупать и продавать. Еще немного, и будет здесь крепкий городок — а на карте села этого вовсе нет. Картографы часто не обозначают мелкие деревеньки, но чтобы полениться нарисовать селение на полтысячи дворов?..

— Денечка вам доброго, — поздоровался мужик. — Пойдемте, провожу вас. Меня Дроздом кличут, — и, едва отряд успел спешиться, потянулся взять мышастую под уздцы, но наткнулся на руку хозяйки.

— Я справлюсь, — весело заверила она.

— Да я бы это… — помявшись, начал мужик, — коника бы пани атаманше довел, а она мне монетку бы вручила…

Пани атаманша, вот как.

— А давай, — кивнула Жозефина, передавая поводья и следом перебрасывая медяк. Дрозд, просияв, ловко сцапал и то и другое и повел отряд по главной улице.

— Хорошо, пани атаманша, у вас получается ноблей прикидываться, — болтал проводник, ведя их к корчме, привычно угнездившейся в самой середине селения. — Да здесь, в столице атаманской, нужды на то нету: никто чужой-то нас не найдет, без знака нужного или тропки не знаючи никак не дойти, по лесу плутать будешь. Ни сверху нас не увидеть, ни на картах — сверху чародейство защищает, а картоделам уплачено, и кажный год платится. Видно, знающий кто вас вывел, вот вы и смогли прийти.

— А как место-то называется? — уточнила «пани атаманша», обходя тему тайных троп.

— По-разному, — взмахнул рукой Дрозд. — Веселой Слободой зовемся, Игрищем, Омутом иногда, а чаще всего Погольем. У нас же и история своя есть, не с ровного места выросли — жил, говорят, удачливый и лихой атаман, все его уважали, большо-ой хторитет у него был среди ловких людей. Вот и решил он такое место выстроить, чтоб вольные могли себя там спокойно чувствовать и жить как люди, среди своих. Вот селение Поголье и есть, потому что атамана имя было Погола.