Мир, что (мен)я покорил, 2 том (СИ)

Ответ не приходил долго. Слишком долго, чтобы можно было продолжать его просто ждать.

— Чего ты молчишь? Флюра?

— Я… Не думаю, что о таком можно говорить. Понимаешь, мы же семья… Нельзя просто так подставить её подобными речами.

Её слова были неправильными на стольких уровнях, что я даже не знал, с чего начать:

— Эм… Нельзя подставлять семью, которая запросто может запереть тебя на несколько суток в комнате? Подставлять семью, рассказ о которой её «подставит»? Подставить семью, которая…

Я вовремя запнулся. Флюре лучше было об этом не знать. Пока что. За дверью послышался вздох. Близко к моей голове. Похоже, Флюра тоже уперлась спиной в деревяшку.

— Но ведь это правда. Мать и отец у меня всего одни, разве я смогу найти где-то ещё? Любого человека в моей жизни можно заменить, но не их.

— Флюра, что за логика? Это же абсолютный пиздец. За логику, вроде, отвечает интеллект, а не мудрость, ты там деградировала за ночь?

— А, точно. Извини, я забыла, что ты социопат, и родного отца и мать за сто гривен бы продал. Так?

Я со злобой сжал кулаки и несколько секунд просто старался совладать с собой.

— Начинай тогда рассказ с самого начала.

— Что? — спросила она. — Зачем?

— Хочу понять масштаб ада, в котором ты находилась.

— Что такое ад?

— Ну, пока что твоя жизнь.

После небольшой паузы Флюра категорично заявила:

— Нет. Я не предательница, — почему-то в воображении представилось, как она мотает головой, держа руки скрещёнными под грудью.

— Ты обещала, что исполнишь моё желание.

— ЧТО?! КОГДА?!

— Не выебывайся! — ударил я по двери. — Я знаю, что у тебя прекрасная память. Ты всё помнишь.

Из комнаты стало доноситься шипение такое сильное, что мне казалось, будто она сейчас взорвётся. Пришлось добивать аргументами:

— Сама подумай… Разве тебе не будет легче, если ты выскажешься? Помнится, в далёкие-далёкие времена, когда я был в депрессии из-за того, что Аркаша — лесбиянка, ты говорила, что всегда выслушаешь мои проблемы. Мне тогда было стыдно признаваться, поэтому мы с тобой не поговорили об этом. Но за одно только твоё желание я готов отплатить в обмен.

— Что?! Тебе было так плохо из-за того, что она любит женщин?! Ну ты и жалок!

— А ещё я не признавался тебе, потому что знал, что ответ будет таким.

— Фи!

Наверное, она там вздёрнула носик. Не знаю, почему у меня такая уверенность. Просто немного скучно общаться, смотря на стену, приходится задействовать воображение.

— Слушай, — вдруг заговорила она. — А ты запишешь это в книгу свою?

Этот вопрос был неожиданным. Я даже не знал, как стоит на него отвечать, если бы она не помогла:

— Мне просто нравится, как ты пишешь. И как у тебя это так удаётся? Это же не твой родной язык.

— Пф-ф, — пожал я плечами, а сам начал лыбиться до ушей. — Честно говоря, я уже привык к нему. Настолько, что думаю на нём. И что, ты хочешь, чтобы твоя история сохранилась на бумаге?

— Очень.

Мне стало крайне хорошо. Прямо волна радости будто накатила, которая, проносясь по телу, отступала и снова возвращалась. Во мне словно открылся источник нескончаемого счастья, что работал теперь как моторчик, который меня подпитывал. Собственно, это и побудило меня сбегать в свою комнату, порыскать в вещах и найти рукопись. Я вернулся к Флюре и легонько стукнул ей в дверь.

— Ну давай, колись. Буду записывать, потом перепишу в некое подобие рассказа. С чего начнём? Насколько хороша память человека с двадцатью двумя интеллекта?

— Достаточно, чтобы помнить вещи, идущие с возраста в несколько лет. Начинай…

* * *

Четыре года для волшебника — очень важный возраст. Именно во время него Покров наделяет ребёнка своей силой, и он практически немедленно изменяется под стать полученному элементу. Но тяжело с точностью угадать, в какой день это случится.

Вот и то утро было обычным. Тёплое, как и полагается летом, а в саду, как всегда, приятно пахло розами. Мы просто играли вдвоём с Астрелой. Она была маминой служанкой, молодой эльфийкой, которой повезло найти работу у другой лунной.

— Флюра! Не честно забираться на дерево во время догонялок! — с досадой говорила она, пока я показывала ей язык с ветки. — Ишь ты какая! Кармия, посмотрите на свою дочь! Вся в Вемира!

Мать и отец сидели под тем же деревом, иногда наблюдая за нашей с Астрелой игрой. Кармия поддерживала бесконечным запас чая в чашках при помощи магии, а Зарес сидел полулежа и смотрел на яркое солнце. Он рассказывал что-то о домах, деньгах и работе, а мама его внимательно слушала и улыбалась.

— Ей можно, — сказала Кармия на заявление няни, после чего посмотрела на меня.

Мне хотелось ответить на её ласковую улыбку, но позлить Астрелу хотелось ещё сильнее. Поэтому я снова показала ей язык.

Эльфийка надула щёки и уперла руки в бока, после чего закинула белые волосы за спину и пошла к дереву.

— Не чефно! Не тряфи! — оказалась до глубины души поражена я, когда девушка решила согнать меня с насеста.

— Слезай! Слезай! Слезай!

Я вцепилась в ветку так крепко, что не рассчитала сил, а от резкого движения древесина просто… Надломилась, и мне больше ничего не оставалось, кроме как отправиться в полёт.