Читаем Мир дзэн полностью

Некоторые мистики полагают, что цель и суть их жизни состоит в памятовании, внутреннем покое и ощущении присутствия Бога. Они даже становятся привязанными к этим вещам. Но памятование создается человеком точно так же, как, например, автомобиль. Внутренний покой так же реален, как и бутылка вина. А уверенность в присутствии Бога создана точно так же, как бокал пива. Единственная разница в том, что память, внутренний покой и ощущение присутствия Бога — удовольствия духовные, все же прочие — материальные. Следовательно, по своей природе пристрастие к духовному таково же, как и любое другое пристрастие. Несовершенство его менее заметно; но с определенной точки зрения оно вреднее всего именно потому, что его так трудно распознать.

Томас Мертон
«Семена созерцания»

Совершенная отрешенность не имеет ни презрительного, ни уничижительного отношения к существам; она не стремится вверх и не опускается вниз; она хочет быть лишь хозяйкой самой себе, ничего не любить и ничего не ненавидеть, ничему и никому ни перед чем и не перед кем не отдавать предпочтения; только одного она хочет — быть одним и тем же, потому что быть тем или этим означает чего-то желать. Тот, кто есть то или это, уже есть кто-то; но отрешенность ничего не хочет. Оно ни к чему не притрагивается.

Майстер Экхарт
«Об отсутствии интереса»

Погруженный в невежество и ослепленный незнанием знающий (разум) был испуган и смущен. Потом появились «я» и «другой», и возникла ненависть. Они крепли и крепли, и с этого началась непрерывная цепь деяний (карма). Из глубинного, корневого невежества происходит бессознательное невежество знающего. Другое глубочайшее невежество — считать себя отличным и отдельным от всех остальных. Если существа мыслятся как разделенные, это есть начало сомнения. С этого начинается привязанность, и, если дать ей волю, она перерастет в сильную страсть к еде, одежде, жилью, богатству, друзьям. (…) И нет конца деяниям, проистекающим от мыслей о двойственности.

Из тибетской рукописи

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология