Мир Элайлиона

— Да. Глава должен был сообщить вам об этом.

— Я подобного не припоминаю… А ты, Анаэль?

Ламия покачала головой.

— Хмм… — задумался я, посмотрев в потолок.

Возможно, он просто не счёл эту информацию важной или Анаэль этого не перевела. Учитывая её состояние на тот момент, неудивительно, что она могла пропустить некоторую информацию мимо ушей.

— А откуда такие точные данные? Почему вы были так уверены, что они придут именно сегодня?

— Они отправляли каждый день письма птицами. До вашего появления, мы думали, что они придут, как и сказал вам глава. Но недавно начали приходить письма, из которых стало понятно, что полицейские сильно ускорились.

— Почему? К чему им так торопиться? Аж, примерно, в два раза…

— Не знаю.

Сильно ускорились по неизвестной причине…

— Хорошо, — вздохнул я, — Значит, возможно, выдвигаемся сегодня?

— Да, возможно.

Я начал думать над ещё каким-нибудь вопросом, посмотрев на Анаэль.

— Я устала уже, — сказала она.

— Ммм… Ещё один вопрос.

— … Хорошо, — вздохнув и опустив голову.

Повернувшись назад к Таури, я спросил:

— А почему на вас нападали?

— Чтобы ограбить. Они убили некоторых наших жителей и разграбили склад. По этой причине мы даём вам так мало еды. По этой же причине мы заставили вас работать. Мы не настолько жадные, чтобы не кормить несколько дней раненых путников. Однако из-за недостатка еды, матушка предложила отправить тебя работать, чтобы ты хотя бы отрабатывал затраченные на тебя остатки. Потом произошёл туман.

… Понятно… Даже совестно стало. Они и так бедствуют, так ещё и нас кормить приходится.

По какой-то причине глаза Таури начали втягиваться и сужаться, а рот растянулся в неком подобии улыбки.

Что улыбка, что злость у них схожи, из-за чего отличить две эмоции сложно. Но учитывая контекст…

— Скорее всего, ты в его одежде.

— … Я не совсем понял.

— … Ты в одежде моего… друга? Нет, точнее, просто соседского ребёнка.

* * *

За месяц до прихода Анвила, Анаэль и Лин в деревню.

Тогда была ночь.

В куполообразных домах тихо спали жители деревни под тенью высоких деревьев, чьи формы чуть видны в непроглядной темноте. Луна стеснённо скрывается за густыми ветвями, её лучи редко проникают сквозь густую листву.

Склад стоит в тени, его стены скрыты во мраке. Тёмные фигуры, словно призраки, начинают медленно приближаться к складу. Их контуры теряются в ночной тьме, а шаги звучат едва слышно. Осторожно прокрадываясь, они становятся частью ночного молчания, нарушая его лишь тихим шорохом и загадочными движениями.

Вдруг раздаётся крик: «Воры!»

Как оказалось, это были разбойники, грабители, жаждущие чужого достатка. Один аргилэ заметил их действия и, вместо того чтобы оставаться незамеченным, решил поднять тревогу, крича во всё горло.

Этот поступок обернулся для него же бедой. Грабители, услышав крики, быстро решили проблему, взяв смельчака в заложники. Они не стали терять времени продолжая забирать чужое имущество и, чтобы продемонстрировать серьёзность своих намерений, приложили меч к его голове.

Никто не решался подойти.

«Уж лучше у нас всё заберут, но он останется жив», — так думали все.

Однако, после того как грабители вынесли всё, один из них, удерживающий заложника, решил убить его.

Смысла, кроме собственного наслаждения, у этого действия не было. Скорее, это даже стало спусковым крючком, когда все сразу бросились на них с оружием.

Таури помнит, как это произошло. Грабитель, улыбаясь, заносит меч и, со свистом, рассекающим воздух, лезвие входит в голову жертвы, разрубая её вдоль. Потом, когда со второго удара лезвие разрубило тело надвое, в происходящем возникла пауза, а после паузы — битва.

Таури помнит запах крови.

Он помнит ненависть и отчаяние, звучавшие в голосах всех присутствующих жителей.

Зло. Настоящее зло. Впервые аргилэ пришлось увидеть настолько бессмысленную жестокость, впоследствии подорвавшей их доверие ко всем расам, что живут за пределами Леса.

Ведь грабители были не аргилэ. Они были, как предполагают сами аргилэ, террантропами. Для них чуть ли не все расы за пределами Леса — террантропы.

А после жертвами этого недоверия стали Анвил и Анаэль, пребывание коих сильно не нравится жителям деревни, отнюдь, не только из-за проклятия белой ламии.

* * *

— Аргилэ сложно отличать лица у остальных рас друг от друга, — продолжает говорить Таури, — Но я уверен, что хорошо запомнил лицо убийцы. Уши, волосы, цвет глаз и красоту его меча. Я помню звук его голоса и применяемую магию.

Таури оторвал свой сосредоточенный взгляд от пола и посмотрел на нас.

— У меня нет цели непременно найти его. Но если когда-нибудь встречусь, то обязательно узнаю.

— …

Таури рассказал, очевидно, что-то интересное, а я… ничего не понял.

— Анаэль, — повернулся я к ламии, — Что он говорил?

Аргилэ говорил особо не давая Анаэль вставить перевод, из-за чего в какой-то момент она перестала пытаться. Уловила она только что-то про воров.

— Ну, это… — повернулась ко мне Анаэль, — Деревню ограбили, мальчика, одежду которого ты сейчас носишь, убили, а Таури запомнил убийцу. Всё.

— Информативно… Подожди-ка, мою одежду сняли с трупа⁈