Мир Элайлиона

А ведь утром я хотел сказать ей прекратить все эти выходки. Но в итоге пришёл Таури со своей матерью и это как-то само собой вылетело из головы.

Наверно, нужно стать строже.

… Потом. Не перед Лин ведь это делать.

Отойдя от девочек, я улёгся на шкуре, сказав:

— Спокойной ночи, — и перевернулся на бок, спиной к девочкам.

— «Спокойной ночи»? — спросила Анаэль.

Вздохнул, переворачиваюсь на другой бок, смотрю на них:

— Да. В моём мире так говорят перед сном, на время расставания ночью. Это просто этикет.

— Ммм… Тогда спокойной ночи тебе, Анвил!

— Да, — кивнул я и лёг на спину.

Но вот проходит ещё минут двадцать, а я всё лежу. Девочки очень тихие, словно уснули вслед за мной. С Анаэль, вероятно, так и есть. Но Лин, когда я приоткрыл глаза, жутковато сидела в еле освещённой части комнаты.

Мысли не покидает ламия. Точнее, её поведение… Всё ещё не даёт мне покоя.

Почему моя сверстница ведёт себя подобным образом?

У меня есть предположение.

Её жизнь далеко не сахар. С самого детства она столкнулась с неприятием со стороны своих соплеменников. Большинство представителей её расы ненавидят её, отвергая и игнорируя. Она оказалась не нужна родителям — они просто ушли, ничего не сказав, оставив её в этом мире лишь с Лин.

Магия, о которой столь долго мечтала, оказалась недостижимой мечтой.

И… помимо всего этого, Анаэль столкнулась с ещё одним испытанием — любовью. Она влюбилась в человека, который отверг её.

Что если вся эта постоянно демонстрируемая детскость — защита, маска, от всей той боли, что преследует её всю жизнь? От её изувеченной памяти, этого увесистого бремени.

И что… если там за маской стоит нечто большее, чем просто детская наивность?

Вот как, зная всю судьбу Анаэль, быть к ней строгим?

Если бы она была обычным ребёнком, то всё было бы гораздо проще…

* * *

— Спит, — сказала Лин.

Тут выглядывает из корзинки ламия:

— Да? Отлично, — сказала она, одеваясь.

— А зачем тебе это?

Когда Анвил лёг спать, Анаэль очень тихо попросила Лин наблюдать за ним и сказать, когда он всё же заснёт.

Ламия, не отвечая, подошла к спящему. Дух начала что-то подозревать:

— Анаэль?

Повернувшись, ламия отвечает:

— Хочу спать с ним.

И быстро залезла к нему под шкуру.

— П-подожди! — быстро говорит Лин, — Подожди! А Анвил не против?

— Неа, — раздался приглушённый шкурой голос ламии.

«Лжёт», — сразу понимает дух.

— Нет-нет-нет! — встаёт со своего места она, возмущаясь, но шёпотом, — Если Анвил не разрешил, то так делать нельзя!

На цыпочках подбежав к спящему, продолжает говорить:

— Анвил спит, ты мешаешь ему!

Но в ответ тишина.

Заподозрив неладное, дух приподнимает краюшек шкуры, где просочилась ламия, видя под ней лишь платье.

Анаэль, очевидно, разделась.

— Ты где?

Боясь разбудить парня, Лин ныряет руками под одеяло, начав искать извращённую ламию, прощупывая каждый закуточек. Через несколько секунд она нащупывает что-то гладкое, но тут же скрывшееся.

— Анвил, проснувшись, разозлится!

И снова ничего в ответ.

Прощупав уже, кажется, всё вокруг парня, взгляд духа перемещается на его грудь и на лице появляется самое настоящее изумление. В том месте проходит что-то длинное и тонкое.

Неужели она надеется, что, боясь разбудить Анвила, Лин не станет лезть туда?

Улёгшись на живот и состроив очень сосредоточенное выражение лица, руки девочки, медленно скользя по внутренней части шкуры, постепенно перемещаются к груди.

Медленно… медленно…

И БЫСТРО ХВАТАЮТ АНАЭЛЬ!

— Нья⁈ — раздаётся удивлённый голос.

Пока Лин будет медлить, ламия обязательно попытается вырваться из хватки, всячески извиваясь в своих попытках. А это непременно разбудит парня!

«Подобного нельзя допустить!»

Как быстро дух схватила ламию, так же быстро она вытащила её.

И вот перед её глазами обнажённая Анаэль, смотрящая с обидой.

Скрестив на груди руки, змейка требует:

— Отпусти.

— Нет.

— Пожалуйста, — со всё таким же обиженным видом.

— Нет.

Встав, дух несёт ламию к корзинке.

— Спи, — говорит она, кладя ламию.

— Нет.

— Я всё равно не позволю мешать Анвилу.

— …

— …

Обе испытывающе смотрят друг на друга, хмурятся.

— Я просто хочу спать с любимым.

— А он не хочет спать с тобой.

— …

— Я просто хочу дать ему нормально поспать.

— А я хочу умереть, оставив как можно меньше сожалений.

Сердце в груди Лин словно бы пропустило удар.

— … Д-да… я знаю. Но ты ведь так ничего не добьёшься.

— Добьюсь. Как говорил Бирс, «Главное — упорство». — Кивает Анаэль несколько раз так, будто говорит что-то очень умное, — «Способность продолжать двигаться вперёд, несмотря на трудности и неудачи. Она поможет вам достигать поставленных целей, преодолевать препятствия и не сдаваться перед трудностями.»

— Точно помню, что ещё там было «Нужно уметь принимать ошибки, учиться на них и больше не совершать»… Или как-то так. Ты сама рассказывала.

— … Я и не совершала ошибок, — отведя взгляд, — Чем больше времени мы будем проводить вместе, тем раньше он влюбится. Чтобы любовь зародилась, нужно время. А его у меня нет. Я даже не знаю, доживу ли до следующего года.

— … Я… всё равно не могу тебе этого позволить, — всё же отвечает Лин, виновато отведя взгляд.

— … А точно ли дело в этом?