Мир Гаора (СИ)

   Гаор встал и огляделся. Газон был пуст, только на краю, уже на бетоне, валялись две пары ботинок, две рубашки и чьи-то, скорее всего, его штаны и грабли. Всё стало ясно. Все уже разошлись, а он так и заснул на земле и его не стали будить. А теперь ему на пару со Старшим надо разровнять землю, убрать все следы ночного... действа, не сразу пришло нужное слово. Он потянулся, расправляя мышцы, и пошёл за штанами. Почему-то после ночи, проведенной нагишом на мокрой от росы земле он не чувствовал себя ни замёрзшим, ни усталым.

   Вдвоём со Старшим они быстро разровняли землю, убирая вмятины от тел и вытоптанную хороводами дорожку.

   - Ну, вот и ладноть, - удовлетворённо кивнул Старший, оглядывая результат их работы. - Теперя пошли, грабли уберём и вниз, завтрак уже скоро, - и предупредил. - Ты не обувайся пока, а то ноги сотрёшь в кровь.

   Гаор кивнул. Как и Старший, он повязал рубашку вокруг пояса, взял ботинки, взвалил на плечо грабли, и они неспешно пошли под набиравшим силу золотистым солнечным светом на свой двор.

   Голова была лёгкой и приятно пустой, будто он проспался после хорошей выпивки с друзьями и теперь готов к новым и любым подвигам. В предутренней тишине вдруг неожиданно звонко засвистел, защёлкал в деревьях вдоль ограды соловей. И Гаор не удержался, подсвистел в ответ.

   - Откуль знашь? - спросил Старший.

   - Иногда команды не голосом, а вот так свистом или ещё как отдаешь, - стал объяснять Гаор, - ну когда в разведке или в дальнем охранении, нас и учили, птиц различать, ну и чтоб врага, если он под птицу сигналит, узнать.

   Гаор сам понимал, что получается не очень внятно, но Старший кивнул. Гаор искоса посмотрел на него и тихо сказал.

   - Спасибо.

   - Ладноть тебе, - улыбнулся Старший. - Чего я, братейку в таку ночь брошу, что ли ча?

   - Кого? - спросил Гаор, сразу вспомнив, как Старший его будил, - как ты меня назвал?

   - Братейка, брат молодший, меньшой, значит. Мы ж побратались на Новогодье, помнишь? Когда ты меня от капральской смеси отпаивал.

   - Помню, - кивнул Гаор, обрадованный, что так просто и хорошо объяснился тот обряд. - А почему я младший?

   - А тебе сколько? Ну, по летам.

   - Двадцать шесть, нет, чёрт, двадцать семь уже.

   - Ну вот, а мне тридцать два. И, - Старший усмехнулся, - по рабской жизни я старше.

   - Понятно. Значит, я тебе братейка, - Гаор старательно выговорил новое, но сразу ставшее близким слово, - а ты мне?

   - Братан.

   - Братан, - повторил Гаор, словно пробуя слово на вкус. - Так и звать тебя?

   - Зачем? Энто уж наше, - Старший улыбнулся, блеснув из-под усов зубами, - семейственное. Понял, Рыжий?

   - Понял, - засмеялся в ответ Гаор, - как ни крути, а ты Старший.

   Старший довольно захохотал.

   За разговором они дошли до своего корпуса. В полутёмном - лампы горели в полнакала и через одну - верхнем тамбуре-холле Старший провёл его мимо закрытой двери верхней надзирательской, мимоходом указав неопасливым шёпотом.

   - Тута "ящик", ну где держали тебя.

   Гаор кивнул.

   Свернули в такой же полутёмный коридор с рядом дверей. Одна полуоткрыта.

   - Сюда клади.

   Грабли, лопаты, вёдра, ещё что-то... Понятно. Света в кладовке не было, и её глубина тонула в темноте, не позволяя разглядеть всё хранившееся там. Они поставили грабли у двери, рядом с пучком штыковых лопат, и Старший захлопнул дверь, громко щёлкнув автоматическим замком.

   - У тебя есть ключ? - не выдержал Гаор.

   - Цыть, дурак, - шёпотом рявкнул Старший, - кто ж мне даст? - и озорно подмигнул, - у меня Мастак есть. Айда вниз, пока суки не затявкали.

   Они быстро пересекли холл, уже не таясь, спустились вниз и мимо закрытой надзирательской вошли в тихий коридор. Из кухни выглянула Маманя.

   - Ну?

   - Баранки гну, бубликом завиваю, - весело ответил Старший, - слепой видал, немой рассказал, а глухой услышал. Всё сделали.

   - И ладноть, - улыбнулась Маманя, - идите мойтесь, а то вона, аж чёрные оба. Головами, что ли ча, землю рыхлили.

   Гаор шутливо козырнул ей, щёлкнув босыми пятками, а Старший коротко и довольно рассмеялся.

   Спальня оказалась полупустой, свет горел по-дневному. Кто-то спал, кто-то просто лежал, отдыхая. Мастак на своей койке опять что-то сосредоточенно мастерил. Ворон спал, лёжа на животе и спрятав голову под подушку. Гаора и Старшего никто ни о чём не спросил и вроде даже не заметили, как они проходили к своим койкам, раздевались и шли в душевую.

   Отмыть волосы от набившейся в них мягкой, смешанной с торфом земли, оказалось нелегко.

   - Ты гребень возьми, - посоветовал обмывавшийся под соседним рожком Старший, - и вычеши по-мокрому.

   Старший ещё ни разу ему плохого не посоветовал, и Гаор, как был, голый и мокрый, пошёл за гребнем. Народу в спальне прибавилось, голоса стали громче: завтрак скоро, животы уж подводит. Гаора встретили и проводили хохотом и подначками, что дескать, паря жратву не промой, и с чего это ты Рыжий чубарым стал?

   - Каким-каким? - притормозил уже у двери в душевую Гаор.

   - А пёстрым!

   - Прядь рыжая, а прядь чёрная!

   - Понятно, - кивнул Гаор, ныряя в душевую.