Мир, где мне пока не рады

Заваленный досками и незаметный сразу, если не знать, чего ищешь. Тут практически ничего кроме лестницы и не осталось. Вся верхняя часть выгорела вместе с домом, так что можно было спокойно попасть сюда.

Откинув обугленные доски, что мешались здесь и, поднапрягшись и сдвинув мешающую балку, я наконец мог спуститься вниз. Даже заранее подготовленный факел вытащил. Вообще, я рассчитывал здесь один походить, но увы, за мной увязалась эта служанка. Ну… ничего не попишешь.

Факел дал столь нужный свет, и мы начали спускаться по винтовой лестнице вниз. И практически сразу встретили труп служанки. Блин, воняет! Она уже гнить начала, вот опарыши по коже ползают и в глазах шевелятся.

Значит не то подземелье, я рассчитывал найти другое, где были пыточные.

Выбрались наружу и вновь принялись ходить по пепелищу. Так-так-так, где тут у нас другой вход? Я точно знаю, что есть ещё одно подземелье, что ведёт в пыточные камеры. Мне Дара говорила, что там сидит её сестра. Зачем мне туда? Да просто посмотреть хочу, что там да как.

Пришлось мне конкретно поблуждать по развалинам, чтоб найти другой вход. И он, кстати говоря, отличался от прежнего. Конечно, выход на лестницу пришлось вновь разгребать, чтоб попасть туда, однако после того, как я освободил проход, сразу смог увидеть лестницу, которая уходила вниз. Всё та же — винтовая в пол оборота, заканчивающаяся стеной с единственной железной дверью, которая была закрыта на засов. Рядом же лежал уже воняющий труп солдата в доспехах, вокруг которого кружило облако мух.

— Блять, ну и вонь, — пробормотал я, затыкая нос.

За мной повторила и служанка, слегка изменив свой окрас кожи и зажав нос рукой. Она отвернулась, старательно не смотря в ту сторону, чтоб случайно не опорожнить желудок.

Пройдя мимо трупака, свободной рукой я дёрнул засов, пнул ногой дверь, открывая её, и тут же отошёл. Ну так, на всякий случай, вдруг нежить какая там обитает теперь? Я просто слышал, что в тюрьмах, на кладбищах и в прочих злачных местах, связанных со смертью и страданиями иногда может появиться нежить. Не знаю, актуально ли подобное для этого мира, надо будет узнать об этом.

Кстати, раз уж вспомнил об этом…

Я нагнулся и вытащил из ножен мертвеца меч. Обычный добротный меч, коих много можно встретить у привилегированной стражи. А у меня как раз одноручное уже тридцать четыре, если что, смогу дать отпор.

Вот так, вооружившись мечом и факелом, я начал спускаться в довольно тёмный данж. Вернее, уже спустился. Сразу за дверью был коридор из камня, уходящий дальше. Пройдя по нему, я собственно попал в пыточную с камерами.

Ну… что могу сказать? Это, короче, длинный коридор, уходящий в конец, где, судя по всему, есть ещё несколько дверей. Слева и справа в этом помещении установлены решётки камер, которые ещё и между собой разделены решётками. Получаются такие квадратные камеры для заключённых.

А ещё здесь относительно светло. У самого потолка в каждой из камер есть небольшое окошко, из которого льётся свет. Возможно, прямо сразу над нами поверхность, и они как бы выходят наружу. Вылезти через них не получится, слишком узко и ещё решёткой заделано, но вот чтоб не задохнуться этого вполне хватит. Судя по всему, эта секция находилась не под замком и есть возможность, что здесь заключённые не задохнулись.

А если они не задохнулись, то умерли с голоду, так как прошло с момента пожара десять дней. Сомневаюсь, что заключённых кормили хорошо, от чего вряд ли они пережили эти дни.

Держа меч наготове, я двинулся между решёток, оглядываясь по сторонам.

Часть камер была пустой, а часть…

Я бросил взгляд на тела, что были там. Над ними ещё не вились тучи мух, они не воняли, как те трупы, что говорило о недавней смерти. Может дня два назад. А ведь если…

«Не если», — тряхнул я головой. Не надо нам «если». Кому-то повезло, кому-то нет. Я не могу всех спасти и всем помочь. Так что умерли и умерли, хуй с ними. Главное потом трупы убрать, чтоб место освободить для будущих пленников, которые могут появиться.

Однако не только мертвецы были здесь.

Пройдя чуть дальше, я заметил девушку, которая что-то делала, сидя у решётки в соседнюю клетку. Мне открывался вид на её спину и короткие, светлые, грязные волосы. Худая… пиздец, просто скелет. Я могу прямо от сюда разглядеть все её косточки. А ещё на её голом теле я отчётливо видел следы пыток типа прижигания, вырезанных лоскутов и прочие прелести, что могут прийти человеку в голову сделать с другими.

Только подойдя поближе, я понял, чем она занималась. Сейчас это чудо кушало ногу какого-то бедняги, что помер в соседней клетке. Ела с какой-то жадностью, ненавистью, словно пыталась укусами вывалить свою злость на конечность. Она впивалась в ногу зубами и рвала мясо, словно ненавидела эту ногу и хотела сделать ей больно.

И на нас она никак не отреагировала — то ли не заметила, то ли не считала нужным повернуться.

Ещё раз оглянувшись и не заметив больше движения, я подошёл к клетке и слегка ударил по решётке лезвием. Подвал наполнил металлический звон.