Мир, где нет тебя

Лана потёрла виски. Решила:

– Я должна быть там.

– Вот чего тебе не нужно делать, так это ехать в аэропорт. Думаю, тебя там будут ждать. И не только Игнатьев. Хочешь ещё повеселить журналистов?

– А как же…

– Лана, это не твоё дело. И, если честно, даже не моё. Есть люди, которые умеют проворачивать такие дела, куда лучше, чем мы с тобой это даже представить можем.

– Костя, ей восемь! Она испугается!

– Не испугается. Попробуй её предупредить. У тебя в Москве есть человек, которому ты доверяешь? Который мог бы встретить девочку вместо тебя?

Лана осторожно кивнула.

– Есть… один человек.

– Вот и отлично.

Лана смотрела на него очень внимательно, и чувствовала жуткую неловкость.

– Прости, что втягиваю тебя во всё это. Я понимаю, что не имела права просить тебя. Нарушать закон… Это ведь незаконно, да?

– Зависит от того, с какой стороны посмотреть. – Шохин неожиданно улыбнулся. – Если что, будем отмазываться вместе. Харламов порадуется большой работе. Он любит нестандартные ситуации.

– Нина меня не простит. Мне очень неудобно перед ней. Втягиваю её мужа в авантюру.

– Думаю, она отреагировала бы именно так, как ты говоришь. Если бы дело не касалось ребёнка.

Лана помолчала, обдумывая, после чего спросила:

– Ты считаешь, что я правильно поступаю?

Он пожал плечами.

– Ты мать. Ты имеешь право поступать так, как считаешь правильным для своего ребёнка. Никакие законы в данной ситуации не действуют. Но, думаю, ты должна быть готова к тому, что начнётся после.

– Я подумаю об этом после, – ответила она известной цитатой и нервно улыбнулась.

– Меня беспокоит другое, – сказал ей Шохин, когда уже провожал до дверей. Шёл по коридору собственного офиса, в шикарном костюме, сунув одну руку в карман брюк, и оглядываясь с царственным видом. Встреч попадались сотрудники, некоторые здоровались и спешили скрыться от бдительного взора начальника. А Лана старательно уворачивалась от чужих взглядов, опасаясь быть узнанной.

– Что беспокоит? – переспросила она у дверей лифта.

– Ванька меня беспокоит. Что ты держишь его в неведении. И как бы нам потом не досталось. Тебе-то он вряд ли что-то сделает, а вот мне…

Лана не знала, куда глаза деть. В конце концов, пообещала:

– Я решу эту проблему. Также смело и ловко, как ты решаешь мою.

– Закроешь меня своей могучей спиной?

– Если понадобится. – Двери лифта открылись, и она вошла в кабину. – Передавай привет Нине. – Лана улыбнулась ему. – Я ей завидую. У неё замечательный муж.

Шохин ухмыльнулся.

– Старею, наверное. Становлюсь сентиментальным.

Почему-то мужчины считают сентиментальность недостатком, а вот Лана была уверена, что жизнь стала бы намного проще, если бы некоторые особи мужского пола не стеснялись показывать эмоции. Истинные эмоции. Не прикрывались бронебойным щитом мужественности. А ведь в некоторых её и вовсе нет, сплошная напускная бравада.

Взять, например, Игнатьева. Если бы он знал, что Лане есть, что ему противопоставить, вряд ли стал так откровенно выставлять напоказ их жизнь, которая ещё совсем недавно считалась личной и строго охранялась от чужих глаз и ушей. А Слава считал, что она будет безропотно сидеть в провинции, и голоса подать не сможет. Её отъезд сказал ему много, слишком много, чего Лана и говорить не собиралась. А через двое суток начнётся настоящая война. С кражей ребёнка, адвокатами и настоящим скандалом на всю страну. Вряд ли Слава сумеет скрыть факт того, что она забрала дочь. А, возможно, и не захочет даже попытаться. Но шанс быть с дочерью стоит любого позора и нервов.

Чего точно не ожидала, так это, вернувшись домой, в кошмар ремонта, который обещали закончить в ближайшие дни, обнаружить там бывшего мужа. Вот уж кого не хотелось сегодня видеть, так это Ваню. И не потому, что было неприятно, а потому что чувствовала неловкость. И что на неё вчера нашло, что она с ним разоткровенничалась? И зачем, интересно, он пожаловал? Она сделала всё, чтобы оттолкнуть его от себя. Может, и не специально, старалась показать ему, как изменилась за прошедшие годы, какой стала, для него точно неприятной, чтобы отбить у Сизыха желание в дальнейшем выводить её на откровенные разговоры. А он, вместо того, чтобы постараться забыть её имя и всё, что их связывало, стоит на её газоне (если это можно назвать газоном), и что-то обсуждает с Фёдором. А тот, непонятно почему, внимательно слушает и, кажется, поддакивает.

Лана вышла из такси, подозрительно приглядываясь к мирно беседующей парочке. Мужчины разглядывали крышу и куда-то тыкали пальцами. То ли в саму крышу, то ли на окна второго этажа. Лана приблизилась к ним, стараясь уловить суть обсуждения, и тоже стала смотреть наверх.

– Балкон надо сбивать, – говорил Сизых. – Он рухнет на крыльцо в любой момент.

– Да не рухнет, – отозвался Фёдор. – Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Конечно, при должном ремонте, не мешало бы его заменить. А пока лучше не выходить.

Ваня повернулся и строго глянул на него сверху.

– Федь, не филонь.

Тот невинно вытаращил глаза.

– А я что? Я ничего. Что говорят, то и делаю.

– Ну, так и делай. Что тебе говорят. Балкон надо менять.