Мир и война

— Товарищ комиссар госбезопасности, машины 2-й роты 9-го автополка прибыли. Командир роты капитан Хазанов…

Машины сразу же начали делить на группы разной величины и с сопровождающими отправляли куда-то во тьму. Юрию делать было почти нечего: всё совершалось без него. Было чувство: отняли что-то дорогое и даже не сказали, почему так сделали и что с этим отобранным будет дальше. Впрочем, он уже начал понимать, а может, услышал от кого-то: перевозить предстоит людей из разных селений на станцию, кажется, Хасавъюрт… Черт их знает, почему ни свет, ни заря, и таинственность такая?..

Разговоры, разумеется, доходили до него и раньше, что не все на Кавказе поддерживают Советскую власть, есть такие, которые от службы в армии уклоняются, а то вовсе на сторону немцев переходят. Больше всего из числа чеченцев и ингушей. Но ведь и украинцы, и русские тоже к противнику переметываются. Нет разве?.. Юрий не питал никаких симпатий к появлявшимся иногда в Ольгинской из соседнего селения Чермен сытым, богатым с виду ингушам в шикарных кожаных пальто, которые занимались вроде бы каким-то снабжением. Но в то же время сочувствовал тем ингушским парням, кто жаловался, что хотят в армию, а их почему-то не берут. Почему?.. Юрий тоже не понимал.

Уже начинался рассвет, когда в составе небольшой автоколонны с десятком вооруженных солдат в кузовах и сопровождающим офицером-«кавалеристом» Юрий въехал на площадь одного из горных селений. Годекбн называется это место, где сидят почтенные старики, где решаются важные житейские дела, играют дети. Сейчас здесь остановилось с дюжину автомашин. Из них сразу выпрыгнули молодые парни с винтовками, другие, тоже с оружием, сгоняют на площадь невооруженных людей с узелками, портфелями, чемоданами. Больше ничего брать не разрешается. На них орут, приказывают никуда не отходить, грозят… Юрий в полном недоумении, в каком-то ступоре смотрит на все это. Что происходит?

С противоположного конца площади щелкнул выстрел. Вслед за ним раздаются дикие вопли, но кричат не по-русски, Юрий ничего не может разобрать. Однако через минуту становится ясно: какая-то древняя старуха, не понимающая русского или вообще не вполне отдавая себе отчета в том, что делается, вознамерилась вернуться в оставленный дом — то ли взять чего-то, то ли чтобы вообще больше не уходить оттуда. Молодой белобрысый солдатик, выполняя приказ, возьми и пальни в нее. И наповал.

Пришлось вмешаться командиру-«кавалеристу», кольцо солдат сомкнулось тесней, люди замолчали. Тело старухи унесли…

А вот что Юрий своими глазами не видел, но позднее узнал от очевидцев…

В одном высокогорном ауле, куда на машинах не проехать и откуда забрали всех буйволов и лошадей, так что жителям предстояло добираться по крутым снежным тропам на своих двоих до мест погрузки, объявили, что все больные, престарелые, женщины с малыми детьми, беременные должны для своего же удобства остаться и ждать, пока за ними приедут. Когда остальных увели, всех прочих загнали в большой колхозный сарай и подожгли его, а тех, кто пытался спастись, расстреляли из пулеметов. (Свидетельства Дзияудина Мальсагова и Эльберта Хамзатова.)

Описанное выше случилось в Галанчожском районе. Подобное происходило и в других местах. Жгли не только людей, но и книги, и старинные рукописи на чеченском и ингушском. Делали это открыто, не опасаясь никаких вполне явных сопоставлений с теми, против кого шла война, о ком в лозунгах и песнях писалось, что надо их убивать и давить, как «гнилую фашистскую нечисть». (Свидетельство Ивана Сергеева, директора библиотеки.)

Однако чувство дружбы — не основанной на марксистско-ленинском учении об интернационализме, но обыкновенной, человеческой — не совсем оставило тогда людей. Многие грузины служили в своих церквах молебны по невинно-убиенным чеченцам и ингушам, пытались укрывать живых в своих домах, за что нередко расплачивались тюрьмой и ссылкой. Кумыки сохраняли чеченские кладбища. Горские евреи отказывались занимать пустующие дома и квартиры высланных…

Совершенно секретно.

Народному комиссару госбезопасности

товарищу Берия Л.П.

Докладываю, что к погрузке переселяемых чеченцев и ингушей было приступлено 23.02.44 в 5.00. Всего принято для конвоирования и отправлено 180 эшелонов по 65 вагонов в каждом с общим количеством переселяемых 493269 человек. Срок пребывания в пути от 9 до 23 суток. В пути следования народилось 56 человек, сдано в лечебницу 285 чел., умерли 1272 человека.

Начальник конвойных войск НКВД

генерал-майор Бочков

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 марта 1944 года за образцовое выполнение задания товарищи Берия, Кобулов, Серов и Круглов награждены орденами Суворова 1-й степени. (Боевым орденом, который по статуту дается крупным военачальникам за успешное проведение фронтовой или армейской операции.)

И последний документ.

Из справки отдела спецпоселений НКВД (на октябрь 1946 года):