Мир коллекционера

Жюль Верн, рассказывают, никогда не бывал там, где ступала нога его героев: ни в пампасах Южной Америки, ни в джунглях Индии, ни у берегов Африки, ни в пустынях тогда еще совсем пустынной Австралии. А они, жюльверновские герои, буквально исколесили весь мир вдоль и поперек. Жюль Верн путешествовал бок о бок с ними силой своей фантазии, своего воображения. Он знал все эти места земного шара по справочникам, атласам, картам и картинам. Так же начал и затем совершал свои кругосветные путешествия по миру и Николай Тагрин. И путеводителями, и гидами были ему открытки. Четырнадцатилетнему мальчишке на новый год подарили 20 открыток, старых почтовых открыток со штемпелями на лицевой стороне.

«… Я знал, — вспоминает Тагрин, — что тетя Вера привыкла отдавать мне то, что ей не особенно нужно, и сначала не придал никакого значения подарку. Не знал, что с ним делать…»

Как–то мальчишка перебирал эти открытки. И вдруг на одной из них перед ним открылся берег океана, поросший пальмами, белые купола диковинного чужеземного города.

С этой вот самой открытки, рассказывает Тагрин, и началось то увлечение, стаж которого теперь измеряется многими десятилетиями. Со дня, когда в руки Тагрина попала первая открытка, прошло сорок лет. Целая человеческая жизнь отдана их собирательству. Целая жизнь. Сейчас в коллекции Николая Спиридоновича примерно что–то около полумиллиона различных открыток. По мнению специалистов, коллекция Тагрина — самая крупная в мире и по ценности уникальная — представляет несомненный научный интерес. Недаром же на двери квартиры, где живет Николай Спиридонович Тагрин, прибита медная ‘табличка: «Квартира находится под охраной государства».

И вот мы с тобой, читатель, стучимся в эту дверь. Открывает ее сам хозяин и радушным жестом приглашает пройти в комнаты. В стоящем перед нами пожилом человеке, конечно, не узнать того мальчика, который с любопытством и некоторым разочарованием рассматривал открытки, подаренные ему на день рождения тетей Верой. Но по–прежнему по–юношески живы и пытливы его глаза. Казалось, они вобрали в себя весь тот мир, что запечатлен на собранных их хозяином от–крытках. Идешь по комнатам вдоль выстроившихся у стен шкафов, и в каждом альбомы в темно–синих переплетах. Открываем один, перелистываем страницы второго, третьего. И на каждой странице открытки, открытки…

Какие только диковинки не встретишь в этих альбомах! Оказывается, есть открытки, изготовленные из дерева, металла и даже из человеческих волос и бисера. Есть такие открытки, которые издают различные запахи, открытки мяукающие, пищащие и даже… поющие! Рассматриваешь их и дивишься беспредельности человеческой фантазии и выдумки.

Но, пожалуй, даже не эти диковинки вызвали у меня наибольшее удивление, а одна открытка. Нет, она не мяукает и не поет, не издает никакого запаха, с виду самая обыкновенная почтовая открытка, подобных которой не счесть. И все же именно она поразила меня своей, ну как бы это сказать, фантазией или, вернее сказать, глупостью, что ли. Вчитаешься в напечатанный на ней текст и только в удивлении пожмешь плечами. Подходящие слова в таком случае сразу не найдешь.

… Однажды почтальон, этот частый гость в квартире Тагрина, принес очередную открытку. На лицевой стороне ее был помещен телескопический рисунок, вернее, снимок нашей ближайшей спутницы — Луны, а на оборотной была напечатана аннотация о появлении нового государства — Целестин. В переводе на русский Целестия означает Небесная страна. Как явствовало из аннотации, некий гражданин Соединенных Штатов Америки, проживающий в штате Иллинойс, Джемс Мэнген еще в 1948 году, когда только начинался штурм землянами космоса, с истинно американской предусмотрительностью сделал заявку. Не подумайте, что на какое–нибудь новое, разведанное им месторождение золота или нефти, а на… космос! На все околоземное космическое пространство, начиная с Луны и кончая, как говорилось в заявке, «отдаленнейшими туманностями» —ни много ни мало! Уплатив положенное в таких случаях количество долларов, сей Джемс Мэнген приобрел в собственное владение все это мировое пространство, которое на правах же «законного» владельца и окрестил Целестией, то бишь Небесной страной.

На оборотной стороне открытки, посланной в Ленинград, Джемс Томас Мэнген собственноручно начертал следующее:

«Многоуважаемый профессор!

Я услыхал о Вашей коллекции из 500000 необычных открыток. И хочу добавить к ним еще одну. Изложенные в ней факты чрезвычайно серьезны, хотя некоторые люди склонны все еще относиться к ним легкомысленно. Я надеюсь, что вам удастся сохранить эту открытку в течение достаточно долгого времени и самому увидеть, как все это сбудется…»