Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641

Несмотря на местные традиции, английское общество оставалось строго иерархичным, но для этой иерархии не существовало барьеров, это была крутая лестница, по которой постоянно поднимались и сходили люди.

Подобное положение не наблюдалось в соседних странах. Как правило, джентри Уэльса были беднее и проще, чем джентри Англии. «Скорее вы можете обнаружить 50 джентльменов с годовым доходом в 100 фунтов, чем пятерых с годовым доходом в 500 фунтов», – заметил один наблюдатель из Англии. Валлийский джентльмен вел патриархальный образ жизни: его дом был возведен из камня, в дымоходе над огнем камина коптился лосось, вокруг открытого очага и вдоль стен стояли скамьи, по воскресным дням обеденный стол застилали вязаной скатертью. В глазах своих слуг и арендаторов он был больше чем работодатель; они продолжали сохранять верность его роду и гордились им. Зачастую хозяин дома даже не пытался обзавестись английской фамилией, потому что знал из устной традиции о своем происхождении из королевского рода. Он презирал подобную привязанность англичан к фамилиям. Его звали Дэвид Эванс; его сын Эван, крещеный в честь деда, будет зваться Дэвис. Его жизнь, бывшая отражением почти угасшей кельтской традиции, была по-своему проста и поэтична. Но даже несмотря на упадок, кельтское общество было более консервативно, чем английское общество, живущее по принципу «проложи свой собственный путь».

Честолюбивые валлийские юноши искали удачи отнюдь не у себя на родине, а в Англии, где окружающие часто воспринимали их вспыльчивый характер и характерный акцент с раздражением. В церкви или в юридической конторе их красноречие и воображение постоянно уносило их в заоблачные сферы далеко от реальной действительности. Епископ Линкольнский Джон Уильямс был самым выдающимся среди епископов Уэльса на Британских островах, и двое из двенадцати королевских судей, Джон Тревор и Уильям Джоунс, были тоже валлийцами. Некоторые из этих известных уроженцев Уэльса возвратились на родину уже в преклонном возрасте. Они возглавляли жюри на фестивале Эйстетвод, предлагали свое состояние, приобретенное в Англии, направить на возрождение потускневшей славы своего родного Уэльса. Чаще валлийские эмигранты независимо от того, добились они успеха или нет, оставались в принявшей их стране, и такие имена, как Джонс и Тревор, Воган, Эванс и Морган, появлялись в приходских книгах английского Мидлендса и южной и западной части страны.

В самом Уэльсе нищета народа и патриархальная структура общества давала возможность некоторым крупным землевладельцам обрести неограниченное влияние и власть. Это были семейства, подобные Хербертам, у которых было полдюжины титулов, или Сомерсеты, глава которых, граф Вустер, жил в Раглане. Здесь, в Уэльсе, старая феодальная система, навязанная четыре века назад кельтскому миру, сохранилась и укрепилась благодаря лояльности местных жителей и их неприятию кельтских традиций.

В Шотландии, где кельтский мир, враждебный и непокоренный, утвердился на Шотландском нагорье, ситуация была иной, чем в Уэльсе и Англии. Южная равнинная часть Шотландии, преимущественно англоговорящая и с англосаксонским населением, постоянно наблюдала за неукротимой северной горной Шотландией. В южной части страны феодальный строй, сложившийся к XII столетию, приобрел патриархальный характер вследствие контакта с кельтами. В Шотландии король не был, как в Англии, феодальным властителем и источником законности и власти. Для шотландцев король был главой большого семейства. Он был королем именно шотландцев, а не Шотландии, состоявшим в личных отношениях с народом.