Мир Мертвых: Хранитель

— Думаю, лучше об этом узнать тебе от него, — вздохнул Григорий, с грустью наблюдая за уходящей Лейлой. — Мое имя ты уже знаешь, но я все равно представлюсь, Григорий, — я пожала протянутую им руку, подмечая, что она не такая мягкая как у Айроса, а грубая и мозолистая. — Ты, наверное, и сама уже догадалась, Лейла моя сестра.

Он на минуту замолчал, пока его сестра не скрылась из виду за одной из дверей, и, устало вздохнув, заглянул в мои глаза.

— Спасибо. За спасение сына.

— Там в лесу, ваша… — осторожно начала я, но Григорий, грустно покачав головой, прервал меня.

— Да это была Анна, моя жена.

— Я сожа…

— Не нужно, — снова перебил он. — Не нужно грустить. Частица нее живет в ребенке, с которым сейчас находится Лейла, она не покинула меня совсем.

— Почему она оказалась в том лесу? — пожала я плечами, разглядывая тени на противоположной стене, отбрасываемые огнем свечи. — Разве она не должна быть где-то в безопасном месте?

— Она была… но сбежала.

— Почему?!

— Глупая ситуация вышла, — Григорий провел ладонью по лицу, с шумом выдыхая воздух. — Во время рождения ребенка может случиться так, что мать отдает свое место в мире святых, а сама отправляется в ад.

Я с неприкрытым удивлением посмотрела на него. Как может быть такое, что женщина попадает в ад за рождение ребенка? Мне показалось это совершенно нелогичным.

— Это правда?

— Да, — он переступил с ноги на ногу и спрятал большой палец за поясом бежевых брюк. — Таков этот мир. Подобные ситуации редкость, но они существуют. Лучшее, что можно с этим поделать, это смириться с неизбежным и жить дальше с чистым сердцем.

— Красивые слова. Сам то веришь в них? — на моем лице появилась невеселая улыбка.

Я пожалела о сказанном, когда он вновь переступил с ноги на ногу, явно испытывая дискомфорт от этого разговора. Никто не вправе судить его способы пережить горе.

— Я не об этом хотел с тобой поговорить, — решил он прервать нежелательную беседу.

— Извини, я не хотела грубить.

— Я понимаю, просто у меня сейчас не самый лучший период в жизни, — он отбросил выбившуюся прядь длинных каштановых волос назад, и сразу же перешел к делу, по которому Лейла позвала меня. — Ты не заметила за собой ничего необычного?

— В смысле? — переспросила я, пытаясь понять, что именно он подразумевает под словом необычное, и начала перечислять все возможные варианты. — У меня пропал перелом… Ну старый… Ну, когда была смертной, в детстве ломала нос, вот тут, — постучала пальцем по переносице. — Но он пропал, как и шрам после операции на аппендицит. Еще…

— Нет-нет… — махнул он рукой, останавливая поток моих слов. — Я не об этом… Эти раны на смертном теле так и остались, душу они не затронули же. Меня интересует нечто другое, конкретное. Что-нибудь изменилось в тебе после столкновения с тенью?

Я поняла, к чему он клонит и поспешила дать ответ на его вопрос, может Григорий объяснить, что это за странное ощущение.

— Есть кое-что, — он задумчиво хмыкнул и кивнул головой, чтобы я продолжала. — Мы уже с ним об этом говорили. Я чувствую присутствие Айроса, и где бы он ни был для меня не проблема найти его.

— Подобное явление нормально, учитывая вашу нынешнюю связь, — он покосился на дверь за моей спиной. — Еще есть что-нибудь?

— Нет, — покачала я головой. — Больше ничего.

— Со временем что-то непременно появится, и когда это произойдет — расскажи Айросу.

Мне стало страшно. Не похоже, что он говорит о связи хранителя и подопечной, тогда о какой?

— Что он со мной сделал? — тихо спросила я, чувствуя, как вся моя смелость забилась в пятки и не желает оттуда вылезать.

— Он спас тебя, принеся свое былое существование в жертву, — серьезно сказал Григорий. — Уважай его решение, не каждый хранитель на подобное согласится, даже под страхом ада.

Я открыла рот, желая сказать что-нибудь в ответ, но слова застряли в горле. Айрос принес какую-то жертву, дабы спасти меня, и теперь предстоит узнать подробности исключительно от него, ибо добиваться информации у Григория — занятие бесполезное и бессмысленное. Мой собеседник стоял с непоколебимым видом и более того, казалось, что он потерял ко мне всякий интерес. Его глаза остекленели, а выражение лица приняло задумчивый вид. Похоже, мне действительно не услышать от него ответов на вопросы…

— Когда Айрос спит, — решила я перейти на другую тему разговора. — Он выглядит уязвимым. Ты хоть раз видел, как он спит?

— Нет. Обычно хранители не спят, — он встрепенулся от звука моего голоса и улыбнулся, от чего в уголках его глаз появились мелкие морщинки.

— Как не спят? Сейчас же он спит, я точно знаю…

— Сейчас он очень ослаб, и ему нужно набраться сил.

— Как такое возможно? — я никак не могла примириться с этой мыслью, мое смертное мышление отказывалось принимать данную информацию. — Он никогда не уставал?

— Конечно, уставал, это само собой разумеющееся, — Григорий повернулся к свече, стоявшей в высоком подсвечнике в углу коридора, и поводил над ней рукой, заставляя пламя колебаться, а наши тени извиваться в причудливом танце. — За хранителей спят их подопечные.