Мир на краю бездны

Итак, в тяжелой обстановке 1940–1941 гг., когда СССР вот-вот мог остаться с Германией один на один, советское руководство решило построить «капкан» для Гитлера, нанеся по Германии удар либо в момент сосредоточения немецких войск против СССР, либо в момент начала операции против Великобритании. Ни того, ни другого к 22 июня не произошло. И. Сталин, и его полководцы считали, что «зверь» еще не зашел в приготовленный для него «капкан», еще не время нажимать спусковой механизм. До 22 июня Сталин боялся «спугнуть» Гитлера, заманивая его в ловушку. До последнего момента Сталин считал, что агрессор Гитлер еще не готов к удару. Суть ошибки Сталина (а с ним — всего советского военного руководства без заметных исключений) была не в том, что он не ожидал нападения Германии в 1941 г., и не в том, что он не успел подготовиться, опоздав на несколько дней. Суть ошибки заключается в том, что Сталин и советское военное руководство неправильно оценили стратегию войны, которую задумал Гитлер. Сталин исходил из того, что Гитлер будет вести войну против СССР, которую в принципе можно выиграть, он не верил, что Гитлер решится на «блицкриг». Из этого вытекает и недооценка угрозы центру советского фронта, и сам план упреждающего удара, который был ловушкой, рассчитанной на «грамотного» противника. Но Гитлер был неграмотным противником, он бросил в атаку меньшие силы, чем, с точки зрения Сталина, было необходимо для войны против СССР. Он решил сразу наступать на Москву и, соответственно, главный удар пришелся в центре, где советская армия готовилась не к обороне, а к наступлению. Гитлер ударил тогда, когда не были соблюдены ключевые параметры, по которым советское руководство оценивало угрозу. Если бы Гитлер готовился к войне, которую «можно было бы выиграть», он бы попал в капкан «упреждающего удара». Советская разведка вовремя бы доложила — противник подтянулся, пора бить. Поскольку Гитлер решился на невероятную авантюру, «контрольные параметры» оставались в норме, и вторжение казалось невероятным: и немецкие войска не там, и численность их не та. Парадокс в том, что советский план упреждающего удара исключал победу «грамотным путем». Советский Союз если и можно было победить, то только «неграмотно». Сталин сконструировал идеальную ловушку, вырыл зверю яму, а зверь ее перепрыгнул, убил множество охотников, разметал конструкции капканов. Но в том-то и дело, что, совершив свой прыжок, зверь с неизбежностью увяз в смертельном для него болоте. Ошибка в оценке оперативных планов Гитлера, недооценка того, какие формы может принять стратегический авантюризм Гитлера — главный просчет в жизни Сталина. Но и главное достижение в жизни советского диктатора — организация победы над нацизмом.

Айсберги сближаются

Сталин не был столь наивен, чтобы считать Гитлера своим «ледоколом». Скорее можно провести аналогию с айсбергом. Повезет — затопит конкурента. Не повезет — ударит твой борт. Движение верхушки айсберга заметно, но размеры его подводной части неизвестны. Чтобы противостоять угрозе, Сталин после разгрома Франции начал непосредственную подготовку к войне с Германией. Сроков начала этой войны он не знал, но знал условие. Как только у границ СССР появится группировка войск, которая нацелена на Ленинград и Украину, и достаточная для того, чтобы их захватить — нужно наносить удар. Сигналом к началу сосредоточения войск для «упреждающего удара» должно было стать перемещение немецких войск на восток. После балканской кампании стало очевидно, что вермахт перебрасывается к советским рубежам. Началось постепенное выдвижение на запад и советских войск. Айсберги двинулись навстречу друг другу, хотя на поверхности царила тишь да гладь.

13 апреля был подписан пакт о нейтралитете между СССР и Японией, а также декларация о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности границ Монголии и Манчжоу-го. Результаты необъявленной войны 1939 г. были торжественно оформлены. Готовясь к заключению договора, который должен был на какое-то время снять вечную головную боль советского руководства по поводу угрозы с востока, Сталин стал сворачивать свою помощь Чан Кайши. Коммунисты также ограничили боевые действия против японцев, что привело даже к вооруженными столкновениям между ними и чанкайшистами. Безопасность дальневосточных границ была для Сталина важнее, чем борьба за Китай. Прежде, как раз советское вмешательство в Китае должно было отвлекать дальневосточных границ СССР.

Советско-японский договор менял расстановку сил на Дальнем востоке. Теперь Чан Кайши могли спасти только американцы, которые очень кстати как раз отказались от изоляционизма и начали поставки оружия по ленд-лизу. Соответственно, на место советско-японского конфликта пришел японо-американский. Эта перемена стала косвенным результатом сближения СССР и стран Оси. Теперь Гитлер и хотел бы удержать японских коллег от замирения с Советским Союзом, да не мог — заметные шаги Германии в этом направлении могли «спугнуть» Сталина.