Мир на краю бездны

Но левые фашисты еще не поняли планов дуче. В апреле 1923 г. член БФС Массимо Рокка предложил передать часть законодательных функций в области экономики от парламента к «группам компетенции», формируемым профсоюзами. Это означало усилить влияние фашистского рабочего актива на руководство экономикой. Дуче не одобрил такую идею. Рабочие могут начать участвовать в управлении, только если войдут в правящую элиту, примут участие в «формировании нового правящего класса»[181]

. Что же это за «новый класс», состоящий из бывших рабочих, бывших представителей средних слоев и прежней правящей элиты? Речь шла о той же бюрократии. Только она могла управлять и принимать законы. Все руководство должно было осуществляться из единого центра, сверху вниз, а не наоборот. Такова была логика бюрократической реконструкции общества, проводившейся фашистами. «Обратная связь» в этой системе («демократия») могла осуществляться только за счет перековки рабочих и крестьян в чиновников. Подобные процессы происходили и в СССР.

Все рабочие и предприниматели должны были войти в корпорации, где должны были договариваться при посредничестве государства. Идея корпораций долго не могла воплотиться в жизнь — Муссолини не хотел обидеть предпринимателей, которые опасались «слиться» с рабочими в одной организации. Пока их устраивало подавление рабочего движения. На переговорах с фашистскими профсоюзами при посредничестве государства чиновники обычно становились на сторону предпринимателей. Наконец, в 1927 г. корпоративная система была закреплена в «Хартии труда», принятой в качестве закона. Предприниматели имели в корпорациях свои отдельные организации, чтобы не смешиваться с «чернью». Полностью лояльные корпорации направляли своих представителей в парламент, причем от работников и от предпринимателей — равное количество представителей (хотя предпринимателей было значительно меньше). Разочарованный Рокка писал: «рабочие профсоюзы, подчиненные государству и задушенные жесткой дисциплиной, превратятся в придаток правительства»[182]

. Имея такой придаток, правительство имело возможность обеспечить предпринимателям дешевую рабочую силу и бесперебойный труд работников.

К этому времени даже левое крыло фашистов осознало, что фашизм — полная противоположным популярным в то время идеям синдикализма. Разъясняя различия синдикально-корпоративного варианта демократии и корпоративной диктатуры Муссолини, современный исследователь пишет: «Это государство строилось не снизу, а сверху вниз. Не профсоюзы создавали государственную власть, как это предусматривалось в синдикальной идее, а наоборот. Власть осуществлялась в конечном счете верхушкой фашистской иерархии. Именно этой верхушкой, а не корпоративным принципом, формально демократическим, определялся стиль итальянской государственности»[183]

Все итальянцы должны были поддерживать идеологию фашизма, хотя бы на словах. Противники режима отправлялись в тюрьмы. В то же время Муссолини, в отличие от Гитлера и Сталина, удалось обойтись без массового террора. До Второй мировой войны было казнено лишь несколько политических заключенных.

Зарплата часто снижалась, но забастовки были запрещены, и участие в них каралось. В то же время безработица почти исчезла. Было создано общество «Дополаворо» («после работы»), которое занималось организацией досуга трудящихся. Их в организованном порядке водили в театры, для них устраивали массовые увеселения.

Успехи в укреплении диктатуры и в борьбе с рабочим движением не обеспечило итальянской экономике процветания. Муссолини стал сомневаться в правильности своего выбора в пользу либеральной экономической политики. Уже в «Хартии труда» он закрепил формальное право корпораций заниматься координацией производственной деятельности. После начала мирового экономического кризиса вмешательство государства в экономику пошло быстрее. Отчасти оно осуществлялось через придание корпорациям (точнее — их бюрократии) регулирующих функций под контролем правительства. В 1930 г. Национальный совет корпораций получил право издавать обязательные постановления по регулированию отношений между отраслями. 5 февраля 1934 г. Муссолини сделал сами корпорации структурой экономического регулирования. Только с 1936 г., уже по следам опыта США и Германии, корпоративная структура получила всю полноту прав и стала устанавливать цены, тарифы, нормы производства, зарплату. Любопытно, что автор корпоративной доктрины перешел к государственному регулированию почти одновременно с Рузвельтом и Гитлером, которые пришли к власти гораздо позднее, чем дуче.