Мир на пике – Мир в пике

Прогресс – это латинское слово. Оно обозначает постепенное, но безостановочное движение чего-либо вперед. Многие воспринимают прогресс именно так – как ровную и накатанную дорогу, которая должна резво и неизбежно вывести нас куда-то в «безусловно светлое будущее». Однако на деле путь прогресса отнюдь не столь предопределен, и часто оказывается, что «стрела времени» перестает лететь вперед или даже возвращается назад, иногда больно раня тех, кто верит в то, что «завтра всегда будет лучше, чем сегодня». Ведь отнюдь не всегда «лучшее завтра», оцениваемое с эгоистической позиции наблюдателя, соответствует «лучшему завтра» вообще. Крах одних всегда является прологом успеха других. «Свято место пусто не бывает». Гонка прогресса не имеет финишной черты, и в этом забеге нет окончательно победивших. Есть лишь пока не проигравшие.

А Роджер Осборн заслуженно считает, что цивилизация – это символ того, что мы больше всего ценим в нашем обществе. Но это общество все чаще нам ставит неудобные вопросы о несоответствии между ценностями и историческими фактами действительности, которые заводят современность в тупики парадоксов и неопределенности, не выдавая готовых ответов, а заставляя их искать и беспокоиться о тщетности своих поисков.

Итак, посмотрим на мир в 3500 году до нашей эры.

^{Рис. 5. Предполагаемая карта мира: 3500 г. до н. э.}

Древнейшие цивилизации мира жмутся к бассейнам крупных рек – Нила, Тигра и Евфрата, Инда и Ганга, Хуанхэ. Это – уже упомянутые нами аквадеспотии. Государства эти тоталитарны по своей сути, но они могут обеспечить своим подданным уже гораздо более сносные условия существования, нежели окружающая их «серая зона» племен охотников, собирателей и кочевников. У аквадеспотий есть еще очень несовершенная, но прогрессивная на тот момент технология пойменной системы поливного земледелия. Пойма рек грязна и полна заразы, а население там скучено и совершенно бесправно, там нет степной или лесной вольницы, но там есть главное, что двигает вперед эти сообщества, – там есть минимально необходимая стабильность.

Respice finem[14]

Еда там есть всегда, и ее хватает на то, чтобы поддерживать плотность населения, абсолютно недостижимую для охотников и собирателей, живущих в «серой зоне» леса или саванны. Охотникам и собирателям для питания племени размером в несколько сотен человек надо иметь под ногами территорию размером с современную Чехию. Таким образом, плотность населения охотников и собирателей мизерна, это даже не «идеальный цивилизационный газ» кочевников-скотоводов и не «вода» первых земледельцев, а почти что полный «цивилизационный вакуум». Все современные «дикие» места Европы гораздо более обитаемы, чем местность возле Берлина в каком-нибудь 10 000 году до нашей эры. При этом дичь первобытными охотниками истребляется абсолютно хищнически, и через какое-то столетие-другое не то что животный мир – даже ландшафт целого континента может поменяться до неузнаваемости. Ведь человек начал менять мир «под себя» отнюдь не в Древнем Египте или Месопотамии – путь цивилизации начался гораздо раньше…

Нагляден в этом плане пример Австралии. Пример поучительный и предостерегающий нас одновременно. Особенно хорошо воспринимается этот пример в сцепке с постапокалиптическим циклом фильмов о Безумном Максе, повествующем о мире, в котором «внезапно» закончилась нефть. Ведь исполнитель роли Безумного Макса – молодой еще Мэл Гибсон – сам австралиец по происхождению.

Сегодня в Австралии и Новой Гвинее нет никаких сопоставимых с Евразией или даже Северной Америкой по размеру местных млекопитающих, не считая завезенной при позднейшей колонизации англичанами и голландцами скотины, здесь нет никакого зверя крупнее, чем 40-килограммовые кенгуру. Да и сам континент Австралии, на 80 % представляющий бесплодную пустыню с редкими кустарниками и практически полным отсутствием воды, сейчас совершенно непригоден для примитивного земледелия, доступного нашим предкам.

Однако такая ситуация сложилась в Австралии отнюдь не за период долгой, миллионолетней изоляции этого «суперострова» от всех остальных больших материков нашей Земли. Доисторический мир Австралии был ничуть не хуже и не беднее животного мира Евразии, Африки или обеих Америк. Можно сказать, что в Австралии Господь Бог даже создал некую «резервную копию» животного мира со своими уникальными и самобытными тварями. Другой вопрос: как были использованы все эти резервные копии? Сколько не совсем удачных попыток развития территории должен сделать человек, чтобы понять свои ошибки?

К моменту прихода человека в Австралию на вершине местной пищевой цепи находились очень необычные и странные звери. Так, например, крупнейшим хищником дочеловеческой Австралии была мегалания – семиметровый варан весом до двух тонн, крупнейшая наземная ящерица за всю историю Земли.