Мир пауков. Маг и Страна Призраков

Кулон переходил вокруг стола из рук в руки под сдержанное покачивание головами.

— Это было на мертвеце? — спросил Симеон. Найл кивнул. — Древняя работа. У нынешних ювелиров и умения не хватит изготовить такую цепочку.

— Ты не догадываешься хотя бы примерно, что это за символ?

— В молодости я увлекался древней наукой, алхимией, — сказал Симеон.

— Этот символ напоминает мне хищную птицу.

— Да, в самом деле, — приглядевшись внимательно, Найл отметил сходство.

Корбин, средних лет толстяк с головой, покрытой мелкими светлыми кудельками, сказал:

— Я слышал, из пауков Скорбо в этом городе ненавидели больше всех, — говорил он с некоторым самодовольством.

— Может, и так, — заметил осуждающе Найл. — Только внести ясность, кто убийца, это нам не помогает.

— Я уверен, что из наших этого не мог сделать никто, — подал голос один из бывших жителей Диры; его земляки занимали в Совете около трети мест.

— Возможно, ты прав, Массиг, — сказал Найл. — Но кто–то же в этом городе должен знать хоть что–нибудь. Мне нужна помощь каждого из вас. Вы все должны уяснить, насколько это серьезно.

— А если мы их отыщем, что тогда? — спросил Корбин.

— Мы должны будем их выдать для наказания.

— А сами казнить мы их не сможем? — вмешался Массиг. — Мы же законная власть.

Найл понял его возражение. Пауки подвергнут виновных наижутчайшей смерти, какую только можно представить.

— Я понимаю. Но мы также должны показать, что обладаем чувством справедливости, — он оглядел лица собравшихся и понял, что ни одного из них его слова не убедили. — Послушайте. Я все время недоумевал, почему пауки так ненавидят людей. Вначале думал, потому, что они изверги. Затем я выяснил подлинную причину. Потому что они нас боятся. Они нас считают извергами. Поработить людей им пришлось потому, что по их мнению, мы угрожаем их существованию. И мы пока не дали ни намека на опровержение. Тем не менее они согласились, что между пауками и людьми должен воцариться мир, что смертей больше быть не должно. А теперь получается, что мы как бы нарушили свои договорные обязательства. Что, если и они сочтут себя свободными от своих?

В наступившей тишине можно было прочесть людские мысли: страх, смятение и трусоватое «А как же я?». Им всем очень даже нравилось заседать в Совете, разыгрывая из себя власть. А тут вспомнилось, что значит быть рабами, и ум похолодел от этой мысли.

Гастур, из города жуков, спросил:

— Ты думаешь, такое может случиться?

— Ну, не сию минуту (вон какое сразу облегчение). Но такое возможно, вот почему мы должны продемонстрировать добрую волю.

— Что мы можем сделать, господин правитель? — спросил Бродус.

— Ты, я считаю, должен возвратиться к своим землякам и разобраться, что вы можете совместно предпринять. Этих людей кто–то, должно быть, видел. Может, разговаривал с ними. Они же не могли войти в город незамеченными. Если что–нибудь узнаете, немедленно докладывайте мне, — он встал. — А теперь, наверное, пора заканчивать.

Все поднялись и церемонно поклонились. Когда люди один за другим стали вытягиваться из залы. Найл жестом попросил задержаться Симеона. Когда остались наедине, Найл закрыл дверь и сел за стол.

— Посоветуй, как быть.

Симеон покачал головой.

— Что можно сказать? Бросовое дело.

— Но кто, по–твоему, ответственен за это?

Симеон насупился.

— Вот где закавыка. Из ваших, насколько известно, этого не мог сделать никто, не хватило бы смелости. Наши пауков недолюбливают. Но убивать Скорбо у них попросту нет причины, это было бы глупо. Остаются жители Диры. Среди них есть очень многие, кто с удовольствием свел бы с пауками счеты. Кое у кого из них пауки во время набега на город убили родных и друзей. У некоторых на глазах сожрали детей. Насколько я вижу, у них одних есть веская причина расквитаться.

Найл качнул головой.

— Я не думаю, что это они.

— Почему?

— Есть нечто, о чем я не упомянул. Дравиг вырвал ту пальму из земли. А в корнях у нее оказался металлический диск — похоже, из свинца — с таким же точно символом, как на кулоне. Впечатление было такое, будто он там пролежал никак не меньше года.

— Почему, по–твоему, так долго?

— Потому что успел обрасти корнями. Симеон посмотрел с замешательством.

— По–твоему, дерево было посажено специально, чтобы убить Скорбо?

— А тебе что–то иное идет на ум?

— А может, диск все же сунули туда позднее, чтобы делу сопутствовала удача?

— Может быть. Но у меня впечатление, что он там был с той самой поры, как посадили дерево. А это было по меньшей мере год назад, до того как пауки захватили Диру.

Симеон медленно повел головой из стороны в сторону, чувствуя, очевидно, растерянность.

— Если ты прав, то они готовились к этому очень давно, загодя.

— Я так и подумал, — кивнул Найл.

— Тогда кто же они, черт их дери?

— Ты слышал о людях из иных мест, из других земель?

— Нет, — Симеон надолго смолк. — Я не сомневаюсь, что такие, конечно же, есть. Мне приходилось слышать о людях с севера — людях, больше напоминающих животных. Но я никогда этому не верил.

— А почему?