Мир пауков

Видно, оно и в самом деле было так. Никаких «полетов» в буквальном смысле, просто Асмак с помощью телепатии излагал зрительную информацию, придавая ей достоверность, А Грель тоже слушал «рассказ», как любой нормальный ребенок.

— Ты когда-нибудь летал на шаре? — поинтересовался Найл.

— Только раз, когда был еще маленьким. Отец взял меня с собой полетать над горами. — Грель мысленно передал панораму северных гор.

— Если б тебе пришлось искать владения мага, где бы ты начал?

Найл спросил наобум, понимая, что вопрос трудный, и был удивлен, когда паучок без колебаний ответил:

— У подножия гор.

Такая мысль интриговала. Найл — то думал о входе через кратер какого-нибудь погасшего вулкана или, может, под городом, высеченном в скале.

— Почему у подножия? — осведомился он. Грель затруднился объяснить, но в уме изобразил реку, текущую в толще горы.

— Тебе известно что-нибудь подобное? — повернулся Найл к Асмаку.

— Нет, господин. Но я опять-таки ни разу не был за большой стеной. Мне выслать дозоры, чтобы разведали земли дальше к северу?

Найл, подумав, покачал головой.

— Не надо. Это может насторожить врага. Он поймет, что мы его разыскиваем.

Найл возвратился мыслями к Большой стене. Кто возвел ее и для чего? Уж так ли случайно Скорбо упал именно вблизи нее?

— Смертоносец-Повелитель, по-твоему, знает, кто возвел ту стену?

— Нет, господин.

— С чего ты это взял?

Ответ Асмака прозвучал единым просверком мысли, таким глубоким и объемным, что выразить нечто подобное на человеческом языке было бы просто невозможно. Этим сполохом мыслительной энергии Асмак как бы высветил совокупный паучий ум изнутри: пристальный интерес ко всем живым существам и полное безразличие к таким неодушевленным предметам, как стены. Асмак не делал секрета из того, что интерес к живым существам обусловлен заботой пауков о пище, удовольствием от поглощения жизненной энергии. Не скрывал и того, что поглощение жизненной энергии считается у них главной движущей силой эволюции. Для людей пища — лишь набор химических веществ, не дающий угаснуть, для пауков она — источник самой жизни. Это была лишь часть того, что впитал Найл, вместе с тем он осознавал и абсурдную скудость человеческого языка, и богатство оттенков отношений между пауками.

— Получается, среди вас нет никого, кто хранил бы знание о прошлом?

— Почему, есть. Но только что касается прошлого нашего рода.

— Так может, Большая стена и есть часть вашего прошлого?

— Это так, мой господин.

Найл удовлетворенно отметил, что постепенно осваивает навык передавать мысль единым высверком.

— Большая стена, видимо, была воздвигнута людьми. Ты согласен?

— Но какими людьми? Людям, жившим на Земле до вашего пришествия, такая стена была ни к чему. У них были летательные аппараты, способные молниеносно переносить их по воздуху, и оружие, способное обращать мощнейшую стену в пыль.

— Но не всегда же люди были так могучи за счет машин?

— Не всегда. Люди давнего прошлого строили стены одна мощней другой. Но стены те давно уже рассыпались в прах. Эта же выглядит так, будто ее построили сравнительно недавно.

— Просто удивительно, насколько тонок человеческий ум, — не сдержался от замечания паук.

Найл в очередной раз осознал забавную ограниченность паучьего ума: при всей проницательности и сметке, паукам очень трудно дается логическое мышление.

— У вас в роду есть кто-нибудь, чьи имена воспеты в истории?

— Из прошлых? Великими считаются Хеб Могучий, Квизиб Мудрый, Грииб Скрытный, Касиб Воитель…

— А среди живых?

Пауза. Асмак словно подыскивал подходящие слова. Наконец произнес:

— Их знание продолжает жить.

— Так вот, как бы мне к нему приобщиться?

— Надо войти в их присутствие.

— Как это? — Найл был сбит с толку. Паук медлил, соображая, словно не мог толком понять, о чем это Найл.

— Ты не желаешь этого прямо сейчас, господин?

— Если можно, — ответил Найл сбивчиво.

— Правитель в этом городе — ты. Тебе можно все.

— Тогда я хотел бы поговорить с теми пауками, которые знают историю вашего рода.

Асмак присел в почтительном полупоклоне. Затем повернулся к двери, жестом указывая Найлу идти следом.

Когда спускались по лестнице в прихожую, Найл испытывал опасение, что привел своими расспросами к какому-то недопониманию, суть которого самому неясна. Тем не менее, в поведении Асмака было что-то крайне любопытное. Любопытство усилилось, когда вместо того, чтобы пройти по плитам пола к выходу, Асмак повернул направо и начал спускаться дальше. Найл очутился в полной темноте и, совершенно растерявшись, невольно схватился за стену. Спустя секунду, когда лестница сделала очередной поворот направо, он сделал шаг не в ту сторону и споткнулся; упасть не дал Грель, уцепив Найла передней лапой за пояс. Асмак, моментально смекнув в чем беда, пришел на помощь. Темнота как бы растаяла, мягко осветившись; стало видно лестницу впереди.

Прошло несколько секунд, прежде чем до Найла дошло, что темень как была, так и осталась, просто паук передает мысленную картину того, что вокруг, как и при «полете» над горами.