Мир по обе стороны планеты (СИ)

В воздухе висел редкий туман. Дождь моросил, словно рой крошечных комариков, резко меняющих направление, повинуясь потокам воздуха. Комен сблизил большой палец с указательным и увидел тонкую фиолетовую дугу, сопровождающуюся звонким щелчком разряда:

— Ничего себе… Надеюсь, это нормально, — удивлённо пробормотал он, подходя к соседнему крыльцу. — Кас! Ты у себя? Я хочу есть!

Спустя несколько мгновений послышался глухой голос:

— Да, уже иду!

Соседняя дверь открылась и наружу вышел худой альбос. Несмотря на худобу, Кас обладал рельефными мышцами и любил обнажать их, красуясь перед девушками. Надев короткую накидку с капюшоном, приятель вышел из дома. Он нарочно не застегнул пуговицы рубашки, чтобы его пульсирующая татуировка во весь торс была видна получше.

— Хочу, чтобы не случилось, выглядеть потрясно, — сказал Кас и рукой поправил бурые волосы.

— Ха, как потрясный болван, — с добродушной ухмылкой ответил Комен и распахнул руки для объятий. — Ты как? Я почти не спал.

— Да уж… Уснёшь тут. Мать двадцать раз за сон повторила: «Он всё и всех изменит к лучшему», отец делал вид, что спит, но, когда он по-настоящему спит — ужасно храпит, что без затычек не уснёшь. Значит, тоже волновался.

— Ха! Да уж, знаю, — ухмыльнулся Комен. — Ты слышал, о чём говорили те упыри с нижнего района Некрас и Волот?

— Чтобы взорвать Сол до того, как он нас изменит? Веришь в бредни идиотов, нюхающих пыльцу? — с отвращением произнёс Кас.

— Я не об этом. До стекляшки они не доберутся, — Комен показал пальцем наверх. — Не додумались бы они что-нибудь выкинуть на площади, там наверняка будет много народу.

— Не знаю… Я сейчас о другом думаю. Мой папа совсем ослаб в последнее время… Если бы Сол выбрал меня, родителям хватит денег, на достойную старость…

Комен двинулся в сторону выхода из ущелья, в котором они жили и взмахом руки пригласил товарища проследовать за ним:

— Понимаешь, он ведь и ослаб в свои сорок лишь потому, что Сол выкачивает из нас силы! Это хорошо, когда у тебя печать в полтела, а сил хоть отбавляй, тогда, пожалуйста, радуйся. А радоваться ты будешь ровно до того момента, пока эта блестяшка-переросток всплеском тебе все эмоции не пережжёт. Будешь потом в послушниках ходить до самой смерти, со стеклянными глазами.

— Комен, иы знакомы практически с рождения, — Кас положил на плечо друга руку. — Ты правда думаешь, что мне этого хочется? А что ты предлагаешь? Для меня любой выход правильный, если родители останутся живы и здоровы.

— Ха… Моего отца забрали, а лучше от этого никому не стало.

— Зато мы живы! Ты же знаешь, что неспроста гильдия Арконианы проводят свои исследования. Если сорвётся ритуал, то умрут все, кого мы любим, — Кас шагал, уставившись под ноги. — А навредить Солу — это даже не выход, чистое сумасшествие. Платформы не поднимаются вплотную.

Друзья добрели до спуска из многоуровневого ущелья. Спускаясь по лестнице, выбитой в камне скалы они накинули на головы капюшоны. На просторах Ионии лобывались десятки разных минералов и драгоценных камней, но прозрачный материал попадался нечасто, и ещё реже попадались куски тёмного стекла, из которого мастер-ювелир за немалую плату согласился бы сделать очки. Лишь самые знатные и богатые альбосы могли позволить своим глазам не уставать от бесконечного яркого света кристалла. Местные предпочитали выходить на улицу только в пасмурную погоду. А те, кому не повезло трудиться целый день под открытым небом, шили себе глубокий капюшон из толстой шерсти. Такая накидка спасала от лучей, но при этом сквозь неё ещё можно было разглядеть дорогу. Подобный аксессуар можно было найти у многих ионийцев Ильдраира.

Комен радовался искреннему разговору с другом. Прошедший сон заставил переосмыслить жизненные ценности, и он хотел поделиться переживаниями:

— Значит, должен быть другой выход. Но я не вижу его! Мама говорила, что последний раз ритуал проводился двадцать лет назад, за несколько месяцев до нашего рождения. Тогда многие альбосы изменились, стали отрешёнными, а некоторые вдруг осознали величие блестяшки. Кто-то стал ему молиться, хотя раньше ненавидел.

— Уж лучше тогда послушником к Аркониане. Они верят в пришельцев с внешней стороны Ионии. Йормин говорил, что пару дней назад видел воронки в море, может, они плывут за нами?

— Что за чушь, Кас! Нет никаких пришельцев, и что находится за пределами Ионии, тоже никто не знает. Мы живём внутри шара, а снаружи камень! Он никогда не кончается! Я был в шахте и видел, как она глубока, — развернувшись к соседу, прокричал Комен. — Хочешь вступить в гильдию к ведьме — пожалуйста. Лучше на Евстрае сгинуть, как по мне.

— А я бы на Корунен сплавал!

— Неважно! На этих островах и живут лучше, чем на нашей каменюке, и нет этой вечно-молодой ведьмы, что мутит воду на Ильдраире, — сквозь капюшон Комен заметил приближающийся силуэти и спокойно добавил: — Она странная, но на пришельца не похожа.