Мир по обе стороны планеты (СИ)

— Ну хоть одним глазком… — жалостливо сказала де Фенис, но взглянув в лицо Кадиссы оборвала себя на половине фразы.

Та, играя скулами, процедила сквозь зубы:

— Тебе жить надоело?!

— А-э-э… Извини, с непривычки, — побледнела Эми. — Оставь колотушку себе.

Кадисса крутанула молот вдоль рукояти, но не нашла куда бы его прицепить.

— Извинения приняты. Оружие мне пригодится, но нужен темляк — прихват, желательно из мягкой кожи.

— Ох, ну и привереда! Ладно, положи, сделаем. Скажи лучше, как ты этим кинжалом сражаешься?

— Никак, — рыкнула Кадисса, бросая молот на кровать. — Он дорог мне как напоминание об одном событии. А молоты свои я потеряла.

— Потеряла?! — воскликнула Эми. — Да ты без меня и шагу в городе не ступишь!

Дочь вождя стиснула зубы, накинула капюшон и молча вышла из комнаты.

— Ладно, — пожала плечами Эми. — С одними плотскими утехами не вышло, пошли хоть поедим!

Глава 14. Комен. «Флора и фауна Тефтонга»

«Крепко сжимай, друг, меча рукоять,

Руби дурманящей ягоды лозы

Тем чуждо вино, кто сумеет понять

Как пьянят оглушительно грозы»

Из сказаний «Об охотнике за грозами»

— Да! Меня избрали, чтобы я защитил свой мир!

Широкая платформа из деревянных кубиков поднималась всё выше. Матеус от восторга открыл рот:

— Ого! Я так и знал! Ты — особенный, утопленник! Ты — настоящий!

Нутро Комена наполнилось вязким, тянущимся словно мёд, теплом. Он вспомнил о доме, а самое главное — о своём предназначении. Наконец-то! Роль избранного героя расы альбосов приживалась в сердце и он вдохновенно начал рассказывать Матеусу о ритуале “рождения” Ион Сола и сне, в котором добрый маг отправил Комена в Ласкерль через грот Уты.

Мальчик, таращился на Комена, слушал и поражался картинам, что рисовало воображение. На каждое слово понимающе кивал. Скоро платформа остановилась и ребята ступили на невысокую извилистую лестницу, покрытую светящимися жёлтыми узорами. Кубики тут же с дальнего края платформы посыпались вниз, что подтолкнуло путешественников быстрее шагать вперёд.

Комен, поднимаясь, изучал узоры на ступенях. Перпендикулярные линии пульсировали энергией, когда нога альбоса касалась их. Матеус вслух считал ступеньки и на словах “Двадцать четыре!” первым впрыгнул в небольшой грот, куда вела лестница. Комен зашёл следом.

— Ва-а-у! — громко крикнул мальчик и удивление звонким эхом вернулось назад, отразившись от стен грота, покрытых точно такими же люминесцирующими узорами. Помещение уже слабо походило на пещеру, скорее большая комната с прямимы стенами и потолком. Под ногами местами валялись камни и песок. Затхлых запах пыли ударил в ноздри.

— Мат, осторожно! — предупредил Комен положив руку ему на плечо. В противоположном углу грота, в тени, загорелись два огненно-рыжих точки. Мальчик заметив их вздрогнул и спрятался за альбосом.

Комен оглянулся в поисках пути отхода, но его уже не было. Большая дыра, через которую прошли ребята, с тихим пощёлкиванием затягивалась кубами. На этот раз каменными. Горящие глаза, освящая пришельцев, поднялись на высоту двух ростов Комена, увеличившись до размеров кулака. Громогласный бас заполнил грот.

— Опя-ять. Хочу спать! Нужен поко-ой!

Комен попятился припечатав Матеуса к стенке, чувствуя как нижняя часть тела стала как будто чужой. Ещё обделаться нехватало. Матеус выглянул из-за его спины и с дрожью в голосе сказал:

— З-здравствуйте, жуткие глаза. Мы из деревни Гира, просто ищем выход из деревни, — Комен недоумевающе посмотрел на мальчика, не ожидая, что чудовище поймёт его речь. Ошибся.

— Ги-ир… Хр-ранитель?! — удивилось чудовище.

— Простите нас, мы уже уходим… — затараторил Комен и стал оглядываться по сторонам в поисках нового выхода, пряча Матеуса за собой.

От горящих глаз пробежала волна света и перед путешественниками предстал силуэт огромного толстого ящера, чешуя которого медленно покрывалась светящимися узорами. На голове, немногим выше глаз, стали видны завивающиеся назад, как у барана, рога. Чудовище вытянулось в полный рост, разминая спину и протянуло лапу к Комену. Альбос в оцепенении наблюдал, как гигансткий ящер потрескавшимся когтем поднимает его за шиворот. Небрежным движением ящер откинул Комена в сторону. Тот не успел сгруппироваться и глухо ухнув, всем телом шваркнулся о пол, прикрывая руками голову.

— Грешник не говорить. Молчать и слушать, — прорычал ящер.

— Ох, Сол, кто ещё назовёт грешником? — выдавил Комен.

Мальчик шлёпнулся назад и таращился на чудовище. Из его рта вырывалось что-то нечленораздельное:

— А-а-э!

— На шее. Амулет. Хранитель?! — медленно, практически по слогам говорило чудовище.

— Я, э-э, ничего не храню…

— Куб! — зарычало чудовище. Рога сверкнули голубым сполохом искр. — Украл?!

На последней фразе чудовище зарычало. С потолка посыпался песок, а земля сотряслась передавая вибрации в колени. Матеус стал оправдываться жалобливым голосом, казалось он вот-вот расплачется:

— Нет, я не крал, я это… это от бабушки, но…

Но Комен перебил мальчика.

— Мат, отдай, всё будет хорошо.