Мир по обе стороны планеты (СИ)

— Ты поцелован огнём, грешник, но я тебя не помню. Клялся ли ты мне в верности?

Мастер, подхватив обгоревший подол, в один прыжок подскочил к богу огня и, упав на колени, принялся раскачиваться вперёд-назад:

— Д-да. Да! Всю свою жизнь молился лишь вам!

Бог огня хмыкнул:

— Тогда ты идёшь со мной, — он повернулся к Окко Унеросу и, ткнув в Мерика, предупредил: — Никто не должен узнать, кто он такой.

Верховный нагнулся, достал из сапога скрытый кинжал, но тут же отбросил его, не успев ступить и шага. Рукоять кинжала светилась, накалившись докрасна. Инай мотнул головой:

— Нет. Чтобы маскировка действовала, мальчишка должен остаться в живых.

— Да, повелитель!

Когда Галдуа и Унерос покинули комнату вслед за псевдо-Меритасом, настоящий ещё валялся на полу. Не вставал, ожидая, что кто-нибудь подойдёт и поможет подняться, а ещё лучше принесёт сменные штаны. В этих передвигаться стало жутко неудобно.

Он выкрикнул имя Дирка, потом позвал Сурво, но ответа не получил. Вскоре, конечно, пришли солдаты и любезно помогли проследовать в каюту. Вернее, они накинули на голову мешок и волоком протащили по лестничному пролёту наверх, в небольшую клетку на одном из нижних уровней трюма, но это вопрос терминологии.

Сырая и холодная. Редкие сгнившие семена и клочки сена впивались в пятки. Неподалёку, за стеной, послышалось блеяние. Это что, корабельный хлев? Жаль, что не конюшня, мягкой сухой соломы явно не хватает. Лучи света пробивались сквозь маленькую узкую прорезь в борту, расположенную почти у потолка, над головой Меритаса.

Юный лорд, не на шутку взволнованный произошедшими событиями, неожиданно для себя, выдохнул с облегчением.

Слава богам — он больше не бог! Никакой ответственности!

И волос.

***

Эйфория длилась недолго. Всего час? А может день или два? По ощущениям так и вовсе пролетела целая неделя. Без часов не разобраться. Свет непрерывно попадал в трюм через иллюминатор вместе с солёными брызгами, раздражающими нежную кожу лорда. Несколько смердящих лужиц в углу клетки напоминали Мерику, что он всё же человек и некоторые потребности организма, хочешь не хочешь, а удовлетворять приходится. Кормили часто, но жидковатая смесь какой-то каши с кусочками крысиных хвостов на подвиги не вдохновляла.

Зато, иногда снаружи доносилась музыка, но слов, что выкрикивали матросы, разобрать не удалось.

И не подпоёшь. Уныние.

Да ещё эта прокля́тая качка! Тошнит, будто скачешь верхо́м на пьяном рогоколе. Эти здоровяки, бывает, нажрутся забродивших ягод и буянят. Носятся, мычат, ломают всё на пути.

Меритас вспомнил: однажды пришёл к Мие как раз в тот момент, когда её сарайчик унёс на рогах соседский рогокол. Потешно было, забравшись на крышу, описывать девушке, как лохматое чудовище носится по берегу, пугает пьяниц и с брызгами влетает в воду! Как тогда она, кажется, в жизни не смеялась.

Утонул в тот день здоровяк рогокол. Не разобрал, куда несётся и, застряв в сетях, захлебнулся. У самого берега. Мие Мерик, конечно, этого не рассказал. Зачем портить настроение милой дамы?

Эх, Мия… Как ты там?..

— Вставай. Встава-ай! Эй, слышишь меня?

— Мия? — Меритас вытер слюну, стекающую по подбородку. — Это ты?

— Вставай, парень. Ты должен это видеть!

Меритас медленно поднял помутневший взгляд. Перед ним стоял Дирк и легко постукивал носком сапога по голени узника.

— Что ещё тебе нужно? — произнёс он, облизнув сухие губы. — Разве твой хозяин не ушёл с монстром… который теперь… я?

— К Солу его! Старик соврал, прокля́тая сука наградила его отметиной, а не бог. Да и Иная к Солу! Всех к Солу! Вставай, говорю!

— Оставь меня, полоумный…

— Дава-ай, не упирайся! Покажу кое-что, — Дирк подхватил лорда под плечи и выволок из клетки. — Тебе понравится, обещаю!

Тот и не думал сопротивляться. Сил не осталось.

— Что пристал, Дирк? Что плохого я тебе сделал? — промычал Меритас.

Что такого офицер мог показать ему? Да хоть конец света. Плевать…

Дирк неожиданно отпустил тело Мерика. Тот шваркнулся затылком об пол и непроизвольно потёр ушибленное место. Непривычно трогать ладонью лысую голову. Почти все волосы сгорели. Остались лишь неровные клочки на шее и висках, а на макушке зудела покрывшаяся коркой отметина от руки огненного бога.

— Плохого?! Да я на тебя молиться должен! Благодаря тебе я нахожусь на флагмане Евстрайского флота.

В голове у Меритаса вспыхнул пожар. Молиться?! Новой игры в бога он не допустит. Стиснув зубы, медленно поднялся и с оттягом влепил Дирку сочную пощёчину. От шлепка чуть было не заложило уши.

Офицер, кажется, ни на секунду не растерялся и рассмеялся, потирая красную отметину на бледной щеке.

— Да, мальчик мой, так держать! Но потерпи немного! Скоро у нас появится возможность выплеснуть эмоции! А сейчас я покажу тебе то, отчего моё сердце поёт! Отчего оно выпрыгивает из груди, а тепло растекается по печатям!

Меритас подняв бровь недоумевающе посмотрел на Дирка. Лицо его светилось от счастья, но взгляд ни на чём долго не останавливался. Свихнулся, что ли?

Дирк продолжал:

— Да что мы болтаем! Пошли на палубу, иначе снова запру тебя в клетке.