Мир под крылом дракона

Дмитрий вернулся в Академию вместе с королем. Жаль, что я не видел, как Кент брату глаз подбил, мне отец потом рассказал. Но, в конце концов, они помирились, и вдвоем пришли меня проведать. Синяк под глазом впечатлял, но Шон светился от счастья — его простили. Они решили пока ничего не менять: Кент остался с женой, хм, так его Марфа и отпустила — ей уже рожать на днях, а Шон отправился домой, государственными делами заниматься.

Кормили меня хорошо, но на баранину я уже смотреть не могу. Все чаше по ночам мне снилась нормальная еда. Все-таки, я люблю быть двуногим, удовольствий больше.

За день до своего отлета отец рассказал мне про Катю. Нельзя передать словами обиду и опустошение, которое я испытал. Я безуспешно пытался понять, что её заставило совершить предательство. Неужели только желание заработать? Нет, должно быть что-то еще, что-то, что упустили и Ларс, и граф Тунский. Одна мысль все время билась в голове: Катерина в тюрьме. Я закрывал глаза, и, словно наяву, видел серые стены и скорчившуюся на узком лежаке фигурку девушки, с которой мне было так хорошо.

С тоской посмотрел на небо, плывут, гады, опять будет дождь. Скорей бы прилетел отец — я уже устал быть драконом.

Внезапно я почувствовал, что где-то рядом открывается портал: магия всколыхнулась на мгновенье, волной всколыхнула воздух, скользнула искрами в центр двора и там, с едва слышным щелчком, возникла радужная пленка перехода. Из него, смеясь и держась за руки, вышли Повелитель и его жена.

"Ну, наконец-то!" — подумал я, настроение сразу улучшилось, но им я этого не покажу. Из вредности.

— Привет, Рон! — прощебетала Розалинда.

Я кивнул и отвернул морду.

— Ну, как тут наш больной? — Повелитель подошел ближе и заглянул мне в правый глаз. Я дернулся, протестуя.

— Отвратительно! Запер меня на заднем дворе и еще спрашиваешь!

— Ладно, не плачь. Сейчас я тебя быстренько осмотрю, и, если все в порядке, обернешься.

Папино «быстренько» затянулось на полчаса. Расправь крылья, сложи крылья, вытяни хвост, опусти голову, открой рот и так далее. Я, как последний дурак, выполнял все его команды, пока не заметил, что они, как заговорщики, перемигиваются. Тут я психанул и выпустил в сторону отца, в общем-то, безобидное облако дыма с искрами вместе.

— Так, все, хватит! Я вам не подопытное животное! Говори, я в порядке или нет?

— Ну что ты так нервничаешь? Все хорошо, и не дыми в мою сторону, пожалуйста. Можешь превращаться, — он засмеялся и отошел подальше, присоединяясь к стоящей под стеной Розалинде.

Я облегченно вздохнул, отпустил магию и… оказался посреди двора в одних трусах! У меня абсолютно вылетело из головы, что сюда я попал лежачим больным. Хорошо еще, не голым, тогда бы смешки выглядывающих из прачечной женщин были бы намного громче! Но я был счастлив, что все удалось, что я могу стоять, не чувствуя сверлящей спину боли.

Отец не стал испытывать моё терпение — быстро открыл портал, и мы перешли в мою спальню.

От ран остались только красноватые шрамы. Зеркало в ванной показало мне торчащие ребра, многодневную щетину на бледном лице и отросшие за время болезни волосы. Их я связал кожаным ремешком — мешают. Побрился и побрел одеваться. Одежда болталась на мне, как на вешалке, но это ерунда, главное, что ничего не болит. Честно сказать, чувствовал я себя еще не очень хорошо — от слабости кружилась голова, и я понимал, что до полного выздоровления еще неделя, как минимум.

Меня уже ждали в столовой. Отец обнял и похлопал по спине, шепнув:

— Я счастлив, что все получилось как надо.

— Пап, спасибо тебе.

Он замер, тяжело вздохнул и только тогда отпустил меня.

Кент пожал мне руку:

— Привет, Рон! Рад тебя видеть на ногах.

— И тебе привет! Ты не представляешь, как мне надоело быть драконом!

— Ты прав, не представляю, — мой друг засмеялся. — Что, соскучился по простым человеческим радостям?

— Еще как!

— Ничего, успеешь наверстать.

— А где Марфа? — только сейчас я заметил, что её нет в комнате.

— Она себя неважно чувствует и…

Не дожидаясь окончания фразы, отец вышел. Я укоризненно посмотрел на Кента.

— Как дети малые — она уже рожает, наверное, а ты даже не подумал об этом.

Кент выскочил за дверь. Я посмотрел на накрытый к обеду стол и счастливо улыбнулся:

— Линн! Неужели это все нам двоим? Ненавижу есть в одиночестве, поэтому тебя я не отпущу, они сами разберутся. Прошу к столу!

И я, как коршун, налетел на еду.

Марфа родила девочку в два часа ночи. Пьяный от счастья и бренди Кент бросился к жене, когда уставший Повелитель сообщил ему радостную новость. Но я этого уже не помню — заснул прямо в кресле.

Только через неделю мне удалось вырваться на волю из-под отцовской опеки. Первым делом я отправился к королю, и прямо из дворца — в тюрьму. Ох, Катерина, Катерина…

Начальник тюрьмы оказался кузеном графа Тунского, который сам вызвался проводить меня. Он встретил нас с улыбкой на полном лице. Мы обменялись рукопожатиями:

— Ну как твои подопечные? — поинтересовался граф.