Мир позавчера

Ни один ученый не взялся бы утверждать, что обычай каулонг душить вдов полезен для их сообщества или в долговременной перспективе приносит генетическую пользу (задушенной вдове — посмертно — или ее родственникам). Ни один социолог не обнаружил в среде обитания каулонг каких-либо особенностей, которые давали бы соблюдающим этот обычай какое-то преимущество перед обитателями северных склонов водораздела или перед людьми, живущими на южных склонах к востоку или к западу от каулонг. Мне неизвестны другие сообщества ни на Новой Британии, ни на Новой Гвинее, которые практиковали бы ритуальное удушение вдов, за исключением родственных каулонг и живущих по соседству с ними сенгсенг. По-видимому, необходимо рассматривать удушение вдов как независимую культурную особенность каулонг, по неизвестной причине сложившуюся в данном районе Новой Британии. Эта особенность могла бы со временем исчезнуть в результате естественного отбора и конкуренции между сообществами (то есть если бы те обитатели Новой Британии, которые не душат вдов, получали бы эволюционное преимущество перед каулонг); впрочем, этот обычай сохранялся в течение долгого времени, пока под внешним давлением не прекратил свое существование примерно в 1957 году. Любой, кто знаком с каким-нибудь традиционным сообществом, сможет вспомнить какую-нибудь особенность (пусть и не в столь крайней форме), характерную только для этого сообщества, но не приносящую видимой пользы, а иногда и явно вредную и не являющуюся очевидным следствием местных условий.

Еще один подход к пониманию различий между сообществами — это признание того факта, что в любом регионе исторически широко представлены и распространяются культурные представления и обычаи, не имеющие явной связи с местными условиями. Знакомым читателю примером этого может служить почти повсеместное распространение монотеистических религий и нетональных языков в Европе — в отличие от немонотеистических религий и тональных языков в Китае и примыкающих к нему регионах Южной Азии. Мы многое знаем о происхождении и историческом распространении каждого типа религий и языков. Однако мне не известно ни одной убедительной причины, по которой тональные языки меньше подходили бы для природных условий Европы, а какая-либо монотеистическая религия исходно была бы менее пригодна для окружающей среды Восточной или Юго-Восточной Азии.

Религии, языки и другие верования и практики могут распространяться одним из двух путей. Первый из них — это расселение народов, несущих с собой свою культуру, как это было с европейцами, эмигрировавшими в Америку и Австралию и приносившими с собой европейские языки и общественную организацию европейского типа. Второй путь — это принятие каким-либо народом системы верований и поведения, свойственных другой культуре: так, например, современные японцы переняли западную манеру одеваться, а современные американцы усвоили привычку есть суши (при том что американцам не пришлось для этого массово эмигрировать в Японию, а японцам — в США).

Еще одна тема, неизбежно возникающая при разговоре о культурных различиях и с которой мы еще неоднократно столкнемся в этой книге, это разница между непосредственным поводом для явления и подлинной причиной. Чтобы понять, в чем тут разница, представьте себе пару, которая после двадцати лет брака собралась разводиться и пришла на консультацию к психотерапевту. На вопрос врача: «Какая неожиданность заставила вас прийти ко мне и задуматься о разводе после двадцати лет совместной жизни?» муж отвечает: «Дело в том, что она сильно ударила меня по лицу тяжелой стеклянной бутылкой; я не могу жить с женщиной, которая так себя ведет». Жена признает, что действительно ударила мужа стеклянной бутылкой и что это — причина их разрыва. Таково непосредственное объяснение. Однако врачу известно, что удары бутылками редко случаются в счастливых семьях, и он начинает расспрашивать об истинных мотивах супругов. Жена отвечает: «Я не могла больше терпеть его постоянных романов с другими женщинами — поэтому я его и ударила». Измены мужа — действительная (то есть основная) причина. Муж сознается в своих изменах, но врач опять же задается вопросом: почему этот мужчина, в отличие от многих других, счастливо живущих в браке, постоянно заводит романы? Муж отвечает: «Моя жена — холодная, эгоистичная женщина, а я обнаружил, что, как любой нормальный человек, стремлюсь к отношениям, полным любви. Такие отношения я и ищу с другими женщинами, и в этом и есть основная причина разрыва».