Мир приключений, 1955 (№1)

И уснул сильномогучий лесной богатырь. Согнулся, сел перед человеком и ничком лег на матушку-землю. Но уж не видеть ему снов.

Только сейчас услышали и Тсарг и Одинец звонкий голос парнишки. Он визжал без перерыва и из всех троих один всё видел: как отец метил рогатиной, чтобы подать Одинцу помощь, как псы старались медведя осадить на задние ноги и как Одинец размахнулся.

А Одинец стоял с обломком топорища и говорил Тсаргу:

— Слабовато топорище-то. Без ума выбирали дерево. Я тебе лучше сделаю.

Тсарг ударил себя по бедрам и толкал Одинца в грудь кулаком:

— Ты бьешь, парень, без ума. По-моему!

Одинец и парнишка остались на месте ободрать и освежевать медведя, пока туша не остыла. Тсарг пошел ко двору за лошадьми и волокушами.

Он пробирался по лесу, запоминал дорогу, где удобнее вытащить добычу, и думал, как дальше повести дело с Одинцом. Хорошо было бы доброго парня навек оставить во дворе. И для этого найдется верное средство. Дадут ему Одинец и дочка славных внучат.

Эх, не висела бы над парнем напрасная смерть нурманнского гостя!.. Скорее бы съездить в Город, разузнать всё самому и решить наверняка, как и чего держаться.

В Тсарговой избе лакомились свеженькой, сочной медвежатиной, нежным мозгом, сладкой печенью, жирными почками, мягким, легким тушеным салом. А медвежье сердце хозяйка на деревянном кружке-тарелке с особым поклоном поднесла Одинцу и вымолвила обычное присловье:

— Будешь сильный, будешь смелый, будешь, как он, разумный.

В медвежьем сердце лежит большая сила. Сам медведь и умен и хитер. Он, как человек, всё мог бы сделать, только он ленив и не хочет работать.

Глава шестая

Новгородцам зимой дела не меньше, чем летом. Из иноземных гостей для зимних торгов остаются не многие, а свои купцы и ремесленники начинают новые торги с теми, кто живет вдали от речек и рек, удобных для судоходства.

Вместо легких водяных путей открываются санные. Не по корням волочить волокуши, не ломать в лесах покорные лошадиные спины. По первопутку в Город бегут груженые сани. Дальние жители собираются обозами, а ближние ездят в одиночку.

Мерянин Тсарг проехал через городские ворота на четырех санях. Легкая поземка заснежила и сани и седоков. Однакоже мороз был не силен, да и поезжане одеты тепло. Поэтому Тсарг не свернул на заезжий двор, который содержал родной по жене дворник. Тсарг ехал прямо в Детинец, желая поскорее разделаться с податями. В прошлом году он задержался, и его навестили городские сборщики. Беды в том нет, но Тсарг беспокоился об Одинце.

В широких и глубоких клетях Детинца собиралась подать со всех новгородских людей. В подати шла десятая часть всех доходов — хлеба, меда, льняной пряжи и кудели, рыбы соленой и сушеной, шкур, птичьего пуха, шерсти, драгоценной мягкой пушнины, изделий из железа, полотна, дерева, кости. Город брал подати всем, чем давали: и серебром, и золотом, и самими достатками. У Тсарга, как и у большинства людей, не бывало ни монет, ни слитков. Он привозил добычу своих рук. Приказчики отметили подать на бирках, а Тсаргу выдали кожаный ярлык — свидетельство того, что он от подати чист. Сани сильно облегчились, и утомленные лошади легко побежали из Детинца. Но Тсарг не жалел о подати. Город всех оберегает, содержит бойцов-ратников. Не будь того, нашлись бы сильные люди и обидели бы. Новгородская Правда хороша, по ней жить крепко. Поэтому и прибавляется людство на новгородских землях.

На заезжем дворе Тсарг передал дворнику привезенные гостинцы. Приезжие попали ко столу и поели горячего. Без долгих споров Тсарг выменял у дворника соли, сушеной рыбы, железных изделий и сладких иноземных черных рожков. Для баб взял тонкого крашеного полотна и ярких лент-косоплёток.

У огнищанина остались медвежья шкура и бочонок дорогого целебного медвежьего жира. Дворник сулил за них три хороших ножа, железный котел и обещал дать ещё рожков. Тсарг не согласился: это, мол, заказное, а ножи, котел и лакомые рожки он ещё возьмет, в усадьбе найдется довольно товара.

На торговище и на городских улицах тесно от многолюдства. Меж возов бродят люди. Одни прицениваются, другие спорят, а иные просто ведут беседы, чтобы узнать, что и где делается и о чём идут в народе слухи.

Нищие пели жалобные песни. Убогим не отказывали, и они грузили щедрое подаяние на ручные санки.

Гудел и шумел Город. Звонко ржали кони, мычали коровы, лаяли собаки. За вдетое в нос кольцо поводырь тащил ручного медведя, и зверь жалобно ревел грубым голосом. Скоморохи играли на гудках и трубах. Слепые нараспев сказывали были.

Над головами людей шныряли воробьи, сороки и вороны, норовя, что бы стащить. Под ногами, не боясь людей, ходили голуби, кормясь невзначай рассыпанными зернами хлеба.

От непривычного многолюдства у Тсарга шумело в голове. Он пробирался между возами. Чтобы было удобнее, мерянин надел на голову медвежью шкуру. Бочонок с салом он держал подмышкой. Почуяв близкий запах медведя, лошади настораживались и шумно втягивали воздух вдруг раздувшимися ноздрями.

Тсарг заслышал особый клич и откинул навалившуюся шкуру.