Мир приключений, 1959 (№4)

— Громче! Громче! — потребовал Андрюхин. — Все хотят слышать!

Трибуны дружным воплем подтвердили это требование.

— Я просто отбросил ледышку… — выговорил наконец прижатый к стене долголетний.

— Куда вы ее отбросили?

— Право, не знаю…

— Ах, не знаете? Очень хорошо! А при первом голе вы тоже отбрасывали ледышку?

— Может быть…

— И тоже не знаете куда?

Долголетний, пожав плечами, решительно поднял голову и ухмыльнулся, как напроказивший, но упрямый мальчишка:

— Я закинул ее в ворота! И вторую — тоже.

— Правильно! — заорал Андрюхин хватая его за плечи. — Вы делали это на какую-то долю секунды раньше, чем Бычок метал шайбу! Вратарь, как и положено, отбивал вашу ледышку, а в это время шайба проскакивала в ворота. Гениально придумано! Только это нарушает все правила честной игры!

— Как вы назвали этот выпуск? — спросил упрямый долголетний, кивая на розовощеких атлетов, которые носились по полю, щелкая клюшками.

— Пети, — сказал Андрюхин, — Петрушки.

— В игре с вашими Петрушками старые правила не годятся.

— Вот как! — вскричал Андрюхин. — Ну хорошо! Тогда я тоже введу новые правила.

И, побежав по полю, он принялся подчеркнуто и плотно касаться ладонью плеча каждого из своих улыбавшихся атлетов. Тотчас с ними происходила перемена. Если раньше они двигались в быстром, но привычном для хоккея темпе, то сейчас Петрушки заметались по полю со скоростью не менее ста километров в час. Зрители, застыв от изумления, не успевали следить за движениями андрюхинских атлетов.

— Что? — прищурился Андрюхин, проезжая мимо Юры. — Скисли?

— Теперь вы окончательно проиграли, Иван Дмитриевич! — Юра сочувственно посмотрел на ученого.

— Поглядим! Поглядим-с! — не поверил тот. — Начали!

При невероятной скорости игроки Андрюхина все же не налетали ни на противника, ни друг на друга. В этом команда Юры убедилась, едва вышла на лед. И она перестала обращать на гигантов какое бы то ни было внимание. Задача заключалась только в том, чтобы ни в коем случае не терять шайбу. Пока гиганты с молниеносной быстротой, но совершенно бессмысленно метались по полю, команда Юры не торопясь проходила к воротам и, пользуясь приемом, изобретенным напарником Юры, забивала один гол за другим… Со счетом семь—три победили долголетние…

По-детски надув губы, огорченный академик Андрюхин не торопился уходить с поля. Что-то шепча, словно выговаривая за нерадивость, он поправлял свитера на своих гигантах, окруживших его неподвижным кольцом…

Неожиданно сквозь это кольцо прорвался профессор Паверман. Длинный, тощий, он размахивал радиограммой.

— Слушайте! — кричал он. — Слушайте все! Это черт знает что происходит!..

— Если вы опять выдумали, что Детка умирает… — угрожающе начал было Андрюхин.

Но Паверман, пренебрежительно махнув рукой, прервал его:

— Детка спит! Да, Детка спит. И похоже, что мы спим вместе с ней! Вот сообщения от наших друзей из Средней Азии! Они запланировали на текущий год передачу обезьян на дальние расстояния…

Андрюхин с мгновенно просиявшим лицом вырвал у него из рук радиограмму. Около них собрались все, кто был на матче, и с жадным любопытством старались рассмотреть если не радиограмму, то хотя бы лица стоявших впереди… Только Юра, ничего не понимая, стоял в стороне, и после жаркой игры и оваций чувствовал себя неожиданно одиноким.

— Друзья! — воскликнул Андрюхин, высоко поднимая над головой белый листок. — Великолепные новости! Необходимо максимально форсировать опыт с Деткой! Прошу всех руководителей лабораторий собраться завтра в конференц-зале в девять часов утра…

Глава третья

ЧЕРНЫЙ ПЕС

К девяти часам следующего дня большой, почти квадратный зал, примыкавший к жилым комнатам Андрюхина, был полон. Лифт забрасывал сюда, под крышу, работников городка. Благодаря тому что и крыша, и потолок, и стены были сделаны из необыкновенно прочного, но легкого, прозрачного материала, зал казался огромным. После оттепели наступил мороз, выглянуло солнце. И сейчас почти у каждого, входившего в этот прозрачный зал, появлялось светлое и подмывающее чувство счастливого полета. Отсюда весело было смотреть на темную щетину лесов до горизонта, на застывшие белые извивы любимой Ирги, на бледно-голубое небо, при взгляде на которое сегодня особенно отчетливо представлялось, что ведь Земля — это, собственно, корабль, межзвездный скиталец, на котором мы, поколение за поколением, свершаем свой путь сквозь Вселенную…

В центре небольшой группы стоял костистый, желтолицый человек с пушистой родинкой на левой щеке и ласково улыбался, принимая поздравления по поводу исключительно удачного эксперимента с его машинами, игравшими вчера в хоккей.

Это был профессор Ван Лан-ши, создатель вчерашних хоккеистов-атлетов, руководитель Института кибернетики и один из ближайших помощников Андрюхина.

Усталые, полуприкрытые веками глаза его прятались в сети мелких, улыбчатых морщинок.