Мир приключений 1959 г. № 4

Так продолжалось уже десять дней. Человек, для встречи с которым Роман Иванович приехал сюда, все не появлялся. Рыжий стал нервничать, сделался мнительным. Повсюду ему чудились глаза, подстерегающие его; руки, готовые тяжело опуститься на плечи.

Подвыпивший прохожий, случайно задевший его безобидной шуткой: «Ты что, милок, бродишь тут, как потерянный?» — показался ему в первую минуту именно тем, кто выслеживает его. Он отшатнулся от пьяного.

«Так больше нельзя! — сказал себе Роман Иванович. — Нужно действовать!»

Это было на одиннадцатый день его пребывания в Н-ске. Разыскав нужную ему улицу, Роман Иванович принялся расхаживать по заснеженному тротуару вдоль небольшого трехэтажного дома. Вокруг не было ни души, из ворот никто не показывался, а войти в дом он считал для себя опасным. Он уже решил было уходить — сильно зябли ноги, а слоняться взад-вперед по пустынной улице было просто глупо, — но в это время из ворот вышел мужчина с лопатой в руках и занялся расчисткой тротуара. Оглянувшись и приготовившись в случае необходимости быстро ретироваться, Роман Иванович подошел к человеку.

— Послушайте, товарищ! — окликнул он его. — Вы здесь живете?

Мужчина еще некоторое время поскреб лопатой, будто не слыша, потом разогнулся, приставил лопату к штакетнику и, достав из кармана пиджака кисет, начал сворачивать папиросу. Закурив, он важно расправил пушистые усы и только после этого неожиданно тонким голосом спросил:

— Вы чего?

— Да вот, спрашиваю, вы живете на этой улице? — повторил Роман Иванович.

— Знамо, на этой, а то где еще! Я здешний дворник.

— Помогите, голубчик! Я, знаете, здесь в командировке, вспомнил, что в вашем городе мой давнишний знакомый живет, давно не виделись… Название улицы помню, а вот номер дома забыл. Я и хотел узнать…

— Фамилие? — коротко спросил дворник.

— Келлер, Отто-Генрих Келлер, инженер.

— Эва, хватился! Жил твой Отта тут, а теперь на кладбище обретается, — внушительно сказал усач. — Вон как вышло!

— Почему на кладбище? — растерянно спросил Роман Иванович и почувствовал, что ему стало очень жарко.

— Почему? Чудак! Потому что помер. Почему же еще?

— Умер? Келлер умер?

— Расшибся насмерть, едучи по тракту на своей машине. Сам погиб, и машина вдребезги! Чинить нечего. Новая машина! Недолго и попользовался…

— Почему же разбился? Пьян был?

— Этого я точно не знаю. Ни разу его под мухой не видел. А слух прошел, что по гололеду забросило его на телеграфный столб. Так уж оно вышло… — заключил дворник.

— Ну, а что с женой Келлера? — спросил Роман Иванович.

— Живехонька, голубушка, и, можно сказать, по случайности. Была она в отъезде, а то угробил бы ее Келлер вместе с машиной.

— Где же она? — Приезжий с неясной надеждой вскинул глаза на дворника.

— Тяжело ей стало после такого случая, заболела, съехала от нас и после не заявлялась. Была сначала в больнице, я ей самолично вещички носил. Она мне адресок новый дала, если письма будут или кто спросит ее.

— Адресок? Где же он?

— А у меня дома. Коли надо, спиши. Через несколько минут Роман Иванович вышел из дворницкой. В его обличье не осталось и тени растерянности. Он расплатился с Никифоровной, захватил свой чемодан и покинул гостеприимный домик, передав Гале сердечный привет и заверения, что считает себя ее неоплатным должником.

«Да ведь там же находится и Клеопатра! — подумал он, снова вглядываясь в бумажку с адресом. — Какое совпадение! Что же это — знак судьбы, перст божий?»

Той же ночью Роман Иванович исчез из города.

В ТАЕЖНОМ ПОСЕЛКЕ

Кончилась узкоколейка, оборвалась насыпь. За тупиком колея выходила прямо из нетронутого, в лунном свете желтоватого снега. На горизонте чернел лес. Над ним висел светлый рожок месяца. Необычайная яркость казавшихся совсем близкими звезд поразила приезжего.

Он разыскал станционного сторожа, расспросил у него дорогу в леспромкомбинат «Таежный». Сторож сказал, что ни поездов по узкоколейке, ни попутных автомашин на полустанке не ожидают, а когда появится какая-нибудь оказия, с которой можно добраться до «Таежного», — неизвестно. Может, и до вечера ничего не будет.

Высокий человек с небольшим чемоданом в руках нетерпеливо повел широкими, как у борца, плечами и спросил, сколько же километров считается до леспромкомбината. Оказалось, что идти надо километров десять. И он, не раздумывая, двинулся в путь.

Сначала дорога со свежими наметами снега шла по степи, потом привела в лес. Хотя ветер дул слабый, здесь стоял шум, невнятный и монотонный, будто шум дождя, который идет уже много часов подряд.

Забрезжил рассвет. Густой хвойный лес, со всех сторон обступавший путника, раздвинулся, и в белесой мгле показался большой поселок. Огромные снежные подушки на крышах делали строения издали похожими на покрытые белым кремом пряничные домики, выставленные в витринах кондитерских магазинов.

Десять километров были позади, перед приезжим открылся весь поселок. Его отстроили всего несколько лет назад, но, по понятиям таежного края, который раньше считался непроходимой глушью, а теперь так быстро оживал, поселок был уже не новый.