Мир приключений, 1962 (№7)

Первой расхохоталась Валька. Она сгибалась и хваталась за живот и прямо даже ослабела от смеха.

— Ой, не могу! — ликовала она. — Вот хохоту, вот хохоту!

Она смеялась так заразительно, что начали смеяться и мы все.

— «Нужно мне вами командовать! — передразнивал я Жгутова. — Без вас мне еще спокойней!» — И хохотал, вспоминая, какой у него был величественный вид.

Даже Фома, сдержанный, молчаливый Фома, и тот трясся от беззвучного смеха и радостно повторял:

— Нашелся командир! Командир, понимаешь, нашелся!

Громко смеялась Глафира. Так громко, что я уже стал к ней приглядываться и мне расхотелось смеяться. Она хохотала и всхлипывала, и мы видели, что вовсе она не смеется, а плачет. Тогда и у нас смех как рукой сняло, и мы, встревоженные, ее окружили.

— Что с вами, тетя Глаша? — испуганно спросила Валька.

— Я всегда, — сказала Глафира и всхлипнула, — всегда хулиганов боялась… Бывало, за два квартала бегу… — Опять она всхлипнула. — А теперь сама в драку полезла. Уж я так боялась, так боялась…

И она улыбнулась сквозь слезы, потому что ей стало даже смешно, как она боялась- и вдруг в драку полезла.

— Так ведь уже все прошло, — недоумевая, спросил Фома.

— Прошло-то, прошло, — еще раз негромко всхлипнула Глафира, — а все равно страшно.

Пото1у! она вытерла слезы, лицо у нее сделалось серьезное, деловое, и она начала распоряжаться.

— Заболтались, — сказала она сурово. — Давайте, давайте! Ты, Фома, ставь флаг наверху. Мы с Даней пойдем на бот — продукты взять, спички, посуду. Когда еще нас спасут, а пока будем жить, как люди. А ты, Валя, стой здесь. И смотри на пещеру. Как увидишь, что Жгутов близко к пещере подходит, так беги на бот и кричи. Понятно?

— Понятно, — сказала Валя. — Кричать, тетя Глаша, я хорошо умею, так что вы не волнуйтесь.

Фома взял под мышку флагшток и флаг и не торопясь стал подниматься на скалу. Валя села на камень, лицом к пещере, и начала болтать ногами, но потом вспомнила, что она часовой, соскочила с камня и встала прямо, вытянув руки по швам.

Мы с Глафирой спустились по трапу в кубрик.

— Да, — сказала Глафира, — пожалуй, здесь без фонарей не разобраться. Давай-ка, Даня, сперва зажжем фонари и аккуратненько отберем, что нам нужно.

— Мы, тетя Глаша, с Фомой искали спички, — сказал я, — да что-то не могли найти.

— Мужчины ничего никогда не могут найти! — сердито сказала Глафира. — Погоди тут, я поищу спички.

Она пошла в магазин и так же, как недавно Фома, спотыкалась обо что-то, и что-то у нее падало, и я слышал, как она недовольно ворчала, и мне приходила в голову страшная мысль, но я ее гнал от себя, потому что слишком она была страшна.

Я знал, где хранились продукты. Был в кубрике шкафчик. Когда мы еще в порту осматривали бот, я сунул нос и туда. Я хорошо помню, что на нижней полке были сложены кирпичами буханки хлеба, на средней полке стояли консервы, на верхней лежал матерчатый мешок с сахаром и стояла банка с чаем. Мне захотелось, пока Глафира возится в магазине, приоткрыть шкафчик и хоть рукой провести по полкам. Но я удержался. Я знал, я был уверен, что там ничего нет. Я боялся, что мне придется сообщить об этом Глафире. Очень страшно сказать человеку такую ужасную вещь.

Глафира вышла из магазина.

— Надо в рубке посмотреть, — сказала она, — у Фомы Тимофеевича должны быть там спички.

Я молчал.

— Сходи, Даня, поищи в рубке.

— Мы искали уже, — сказал я. — Нету там спичек.

По голосу моему Глафира поняла, что я уже догадался о том, о чем и она уже догадалась, только старалась скрыть от себя самой. Она молчала. Нам обоим хотелось подольше не знать страшную правду. Я почувствовал, что у меня даже ноет под ложечкой, так мне хочется есть. Тихо было в боте. Как-то сразу он потерял свой обжитой и уютный вид. Тусклый свет еле проникал сквозь иллюминатор. Все казалось странным: косой потолок, вздыбившиеся койки. Будто давно-давно лежит на берегу это мертвое, выброшенное волнами судно. Может быть, здесь уже поселились морские звезды и крабы, какие-нибудь пресмыкающиеся живут на копках?

Я понимал, что это чепуха, нет здесь, на севере, никаких таких пресмыкающихся, да и бот мы покинули всего несколько часов назад, но иногда представляется даже и чепуха, а все равно страшно.

— Даня, — сказала Глафира неуверенным, робким голосом, — посмотри-ка в шкафу. Может, мы и без света заберем все.

Она хотела, конечно, сказать, чтоб я посмотрел, есть ли в шкафу продукты. Но она гнала от себя самую эту мысль.

Я открыл дверцу шкафа и, так как ничего не было видно, рукою провел по всем полкам. Потом я провел еще раз, надеясь, что, может быть, в уголке осталась забытой хоть одна буханка или банка консервов. Нет, Жгутов аккуратно очистил шкаф. У него-то ведь были спички! Он-то мог себе посветить!

Я молчал. Я все хотел оттянуть минуту, когда придется сказать Глафире о постигшем нас несчастье. Долго молчала и Глафира. Видно, и ей хотелось надеяться, хоть немного надеяться.

— Ну, Даня? — спросила она.