Мир приключений 1962 г. №7

— Не болтай ерунду! — сказала Глафира. — Подтянись, механик. Свет чини. Немедленно свет чини.

— А-а… — протянул Жгутов, — свет чинить? Хорошо, я пойду свет чинить.

Какой-то у него был странный тон, как будто он сам не понимал, что говорит и что ему говорят, как будто все происходящее не вполне доходило до его сознания. Но вот сейчас ему что-то велели делать, и он механически, не очень понимая, зачем это нужно, пошел исполнять приказание.

И он повернулся и вышел. И в магазине стало еще темнее, потому что снова светил только один фонарь. Я подобрался к Вале. Она лежала лицом вниз, совсем неподвижно, и у меня даже сердце замерло. Я подумал, что, может быть, она расшиблась, может быть, она даже убилась.

— Валя, Валя! — повторял я и тряс ее за плечо, обмирая от страха. — Валя, Валя!

И вдруг Валя поднялась, села, огляделась и сказала очень спокойно:

— Ой, меня очень в плечо ушибло! Значит, мы не утонули?

— Не-ет, — протянул я с сомнением в голосе, — по-моему, мы не утонули.

— Нет, — уверенно подтвердил Фома, — мы, конечно, не утонули.

Валя осмотрела меня, Фому, Глафиру, будто хотела проверить, не смеемся ли мы над ней.

— Я от неожиданности закричала, когда свет погас, — объяснила она. — А вы, наверное, думали, что я от страху?

Ух, и самолюбивая же она, Валька! Можно подумать, что в такую минуту все только и стараются выяснить, кричала она или не кричала. Ну, в конце концов, если ей так важно, чтобы мы думали, будто она не боится, так почему не сделать девчонке удовольствие?

— А ты разве кричала? — удивленно спросил Фома. — Я и не слышал. Да и что ж тут такого, если кричала? Ничего тут такого нет.

— И я не слышал, — сказал я. — И ничего тут такого нет. Я бы и сам мог закричать.

Валька посмотрела на нас подозрительно. Она все-таки сомневалась, не смеемся ли мы над ней.

— А я как пришла в себя, — сказала она, неуверенно усмехнувшись, — так решила, что мы утонули.

— Вот глупая какая! — удивилась Глафира. — С чего же это тебе в голову пришло?

— Потому что вода здесь просачивается из-под настила, — объявила очень спокойно Валя.

— Вода?

Я похолодел. Я, конечно, моряк неопытный, но уж то, что, если в трюме вода, значит, судно дало течь, а если судно дало течь, значит, дело плохо, — это-то я понимаю, для этого-то не нужно быть старым морским волком. Теперь я услышал, что, кроме ударов волны в борт, вода негромко плещется и здесь, внутри, в трюме. Глафира наклонилась и осветила фонарем настил. И мы увидели, что сквозь доски маленькими струйками и фонтанчиками пробивается вода.

— Видите, — сказала Валя, — сколько ее набралось? А сейчас только было как будто меньше. Или мне показалось?

— Мет, это тебе показалось, — уверенно решил Фома. — И потом, что ж такого, что вода? Это так и должно быть.

— Конечно, — подтвердила Глафира, — в трюме всегда вода. Судно не бывает без воды.

Подал голос и я.

— Какое же судно, в котором нет воды? — сказал я удивленно. — Смешно просто!

— Я тоже так подумала, — согласилась Валя. — И совсем перестала бояться.

Свет мигнул, погас, опять зажегся, еще раз погас и наконец зажегся окончательно.

Глава двенадцатая

КАПИТАН СПУСКАЕТСЯ В ТРЮМ

Плохо было в полутьме, но при свете стало не легче. Теперь можно было охватить взглядом все, и, по совести говоря, когда я увидел, как выглядит магазин, настроение у меня не стало лучше. Наверное, половина книг, которые мы с таким старанием расставляли по полкам, лежала на полу. Вода, проступавшая сквозь настил, заливала книги, большая часть реек, прибитых к полкам, была поломана, да и сами полки покосились. Грустный вид являл собою наш плавучий книжный магазин. Так, наверное, выглядели потерпевшие кораблекрушение, брошенные командой суда, которые, если верить старым романам, встречали иногда мореплаватели в океане.

Вошел Жгутов. Сейчас он был гораздо спокойнее. Казалось даже, что у него бодрое, чуть ли не веселое настроение. Правда, какая-то наигранная была эта бодрость.

— Вот и горит свет! — сказал он радостно. — Со Жгутовым не пропадете! Жгутов свое дело знает. Слушай, Фома, тебя капитан наверх требует. Крикнул сейчас в переговорную трубку — Фому, мол, наверх. И еще сказал, чтобы ты поостерегся, смыть, говорит, может.

— Иду, — сказал Фома и пошел к трапу.

— Зачем это? — удивилась Глафира. — Не случилось ли чего? Фома, ты про воду скажи Фоме Тимофеевичу.

— Скажу, — буркнул Фома и быстро поднялся по трапу.

— Про какую это воду? — спросил Жгутов.

— Вот, — показала Валька и успокоительно разъяснила: — Только это ничего, это так и должно быть.

Жгутов наклонился, и от всей его бодрости даже следа не осталось. Он стал белый от ужаса. Он покачнулся, он чуть не упал, так ему было страшно.

— Да вы что, обалдели, что ли? — закричал он громко. — Капитану надо сказать, помпу надо налаживать! Тонем, ребята, понимаете? Тонем!

— Возьми себя в руки! — резко сказала Глафира. — Покуда еще никто не тонет. Эх ты, морская душа!