Мир приключений 1966 г. №12

— Ну всыплет нам Мария, что так поздно возвращаемся, — мрачно сказал Женя и сокрушенно покачал головой. — Надо бы что-нибудь придумать.

— А что придумывать? Зато архара добыли.

Но, к нашему удивлению, никакой бури не последовало. Мария только спросила, даже не очень грозно;

— Где это вы пропадали?

А на архара даже не взглянула. Мы с Женькой переглянулись и пожали плечами.

— Ты не заболела? — сочувственно спросил он у жены.

— С чего ты взял? Просто устала немножко. Трудный денек выдался.

Было что-то такое в ее тоне, что мы оба внимательно посмотрели на нее. Мария даже смутилась под нашими взглядами, стала поправлять волосы.

— Слушайте, ребята, — вдруг тихо сказала она. — Я, кажется, обнаружила следы нового вируса.

— Какого вируса? — опешил я.

— Не знаю, пока трудно сказать. Но, по-моему, еще неизвестный.

— В тканях погибших от болезни Робертсона?

— Да.

ВИБРИОН ПРЕДЪЯВЛЯЕТ АЛИБИ

Это неожиданное открытие Марии не столько обрадовало нас, сколько озадачило. Оно вдруг смешало все карты. Мы и так топтались на месте, находя всюду злополучные вибрионы, а теперь вдруг неожиданно появился на сцену какой-то вирус.

Без электронного микроскопа увидеть вирус мы не могли. Но следы его разрушительной работы легко было рассмотреть и в обычный микроскоп на тонком слое тканевой культуры, которую Мария три дня выращивала в термостате. Ткань превратилась в мрачное кладбище изувеченных, разрушенных клеток.

Да, сомнений быть не могло: это поработал невидимый вирус. Но каковы его свойства? Связан ли он как-то с болезнью Робертсона или не имеет к ней никакого отношения? Может быть, он просто случайно оказался в организме погибших больных?.

Ответить на эти вопросы могли только новые опыты. Программу их мы наметили тут же, у полуночного костра.

Решили освободить Марию от всяких забот по хозяйству, чтобы она могла все время проводить в лаборатории, поручив пока обязанности “отца-кормильца” Николаю Павловичу. А нам с Женей предстояло добыть побольше и клещей, и москитов, и разных грызунов, чтобы проверить их теперь еще и на зараженность вирусом.

Но когда на следующий вечер, нагруженные богатой добычей, мы вернулись в лагерь, нас ожидала еще более невероятная новость. Заслышав еще издали наше приближение, из лаборатории выскочила Мария и замахала рукой, торопя нас. Встревоженные, мы почти побежали к ней, с трудом переводя дыхание.

— Что еще стряслось? — спросил я.

Она ответила упавшим голосом:

— Второй вирус…

— Где? Откуда он взялся?

— В срезах мозговой ткани.

Мы вошли следом за ней в лабораторию, где сидел задумчиво в уголке Николай Павлович. При виде нас он недоумевающе пожал плечами.

Я приник к микроскопу. В самом деле: разрушенные клетки питательной ткани под окуляром заметно различались между собой. Тут, несомненно, поработали разные вирусы-невидимки.

— Час от часу не легче! — буркнул я. — Откуда он взялся, второй?

— В спинномозговой жидкости только один вирус, а в этих материалах, из срезов головного мозга, почему-то два, — жалобно сказала Мария. — Ничего не понимаю.

— Чего тут непонятного, — сердито ответил ей Женя, отрываясь от микроскопа. — Нечисто работаешь. Загрязнила опыт, в этом все дело.

Мария гневно посмотрела на мужа, но ничего не сказала, прикусив дрожащую губу.

Я посмотрел на Николая Павловича. Он снова пожал плечами, потом мягко сказал:

— Ну, это ведь легко проверить. Конечно, придется повторить опыт.

Позднее, как говорится, “задним числом”, нелегко бывает установить, когда именно и почему вдруг приходит новая идея, резко меняющая весь ход исследований.

Наверное, все дело было в том, что Мария обнаружила этот новый загадочный вирус. Его появление как-то сразу внушило нам некоторые подозрения насчет вибрионов, только мы пока еще этого не сознавали.

Слишком уж много появилось “подозреваемых”. За кем же из них следует установить особое наблюдение?

Вместе с Машей мы заново “начинили” куриные яйца мельчайшими капельками суспензии крови покойного охотника и заложили их в термостаты. Были приняты все меры предосторожности, в чистоте этих опытов сомнений быть не могло.

После трех дней мучительной неизвестности мы с трепетом склонились над микроскопами…

Да, вот они, следы разрушительной работы вирусов. И опять разные! Значит, вирусов все-таки два, а не один.

Но не везде они встречаются вместе. В крови погибшего охотника скрывается лишь один “преступник”, мы решили его назвать “вирус А”. А вот во всех образцах тканей, взятых из мозга покойного, поработал вместе с ним и второй невидимка — вирус Б.

Странно…

— Может, часть материала была каким-то образом засорена этим вирусом Б еще в больнице? — задумчиво произнесла Мария.

Я тоже подумывал об этом. Но разве можно было обидеть такими подозрениями доктора Шукри? И все-таки проверить это было необходимо, только осторожно, деликатно.

— Надо будет провести повторные анализы, — сказал я. — А пока проверить на вирусы все образцы, в которых мы уже нашли вибрионы.

— Я только этим и занимаюсь, — ответила сердито Маша.