Мир приключений, 1967 (№13)

Ругая себя за несдержанность — надо же было вступать в бесполезный спор! — Олег разделся и полез на свою койку. Еще вчера Педро был для него таким же, как и многие в команде. Выделял его незлобивый, легкий характер да неуемная любознательность. Все интересовало Педро, даже русский язык. Сегодня Олег увидел его другим. Согнутая спина, поникшие плечи, непривычно серьезный взгляд… Надо помочь ему. Необходимо помочь. Но как?

Планы освобождения Педро возникали один другого смелее, фантастичнее. Пробраться в трюм и открыть кингстон. Объявят водяную тревогу. Оставить арестованного под замком не посмеют… Но попробуй проберись в трюм. Люк задраен плотно, по-походному. Да и находится он под окнами рубки, на глазах у вахтенного штурмана. Если раздобыть ножовку и распилить дужку замка на кладовой… А куда денется Педро на пароходе? Шлюпку-то на ходу не спустишь. Если перебить штуртрос?.. Пароход потеряет управление. Ну и что? Долго ли исправить штуртрос? Новое «если» вспыхивало искоркой и тут же гасло, не успевая оформиться в более или менее связный замысел.

Выручил случай. Олег подобрал на палубе забытый кем-то старый журнал. Просматривая фотографии, он остановился на одной из них. Если бы Баттисто не был с ним в одной вахте! Не вырваться из-под надзора. А вырваться хотелось. Потом это стало нужно, просто необходимо.

Олег искал, как бы ему остаться одному в каюте. Не получалось. Повезло после обеда. Боцман поручил ему прибрать одну из кладовок. Вдвоем в тесном и пыльном помещении делать было нечего.

Едва боцман вышел из кладовки, Олег, заставил дверь подвернувшимися под руку банками с суриком, взвалил на них тяжелый сверток пластика. Достал из-под ковбойки журнал. Быстро вырезал из него нужные фотографии и принялся за уборку.

Никогда еще Олег не работал на «Святом Себастьяне» с таким увлечением, как сегодня. С растущим нетерпением ждал он прихода вечера, ночи.

Олег проснулся. Взглянул на часы. Половина третьего. Хорошее время. До смены вахт далеко. Приподняв голову, он прислушался к дыханию Баттисто. Спит. Олег достал из наволочки вырезанные из журнала фотографии и прихваченный в кладовке клей. Осторожно спустился с койки и юркнул в дверь.

Все было сделано если и не очень умело, зато быстро. Не прошло и пяти минут, как на стене гальюна появился монтаж из фотографий. В центре его — сияющий отеческой улыбкой Салазар. Старческая рука его с темными прожилками приветливо поднята, а под ней… крадущиеся по саванне в высокой, по плечи, траве с застывшими от напряжения лицами солдаты. Танки уставились пушками в приклеенную рядом деревушку с копающимися в пыли черными ребятишками. Сбоку кротко смотрит на все это поднявший над головой крест сухощавый прелат.

Второпях фотографии были наклеены неровно, местами перепачканы клеем. Неважно. Пускай капитан спит, полагая, что возмутитель спокойствия сидит под замком и на борту «Святого Себастьяна» наведен порядок. Утром матросы увидят монтаж. Тогда и упорство Педро, не признающего своей вины, получит убедительное подтверждение.

Утром Фернандо удивился, когда у дверей гальюна его остановил строгий окрик боцмана:

— Нельзя!

— Почему нельзя? — спросил проходивший мимо машинист.

Очень не вовремя показалась из-за двери лохматая голова Омара.

— Боцман! — сказал он. — Скребок тупой. Плохо берет.

Моряки переглянулись. Поняли: опять за дверью что-то соскабливают со стены. Раз сам боцман стоит у входа, никого не впускает, значит, что-то серьезное. Да и Омар — правая рука боцмана. Недаром он несколько лет прослужил в иностранном легионе, а сейчас ни в одной из арабских стран на берег не сходит.

Когда боцман и Омар ушли, матросы увидели уже на второй стене гальюна исцарапанную скребком краску. Начались пересуды: что же тут было изображено и кто мог это сделать? Педро сидит под замком, а порядка на судне опять нет. Выходит, напрасно заперли парня?..

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Это Торраго? — удивленно спросил Олег. — Форт-Торраго?

Вместо ответа стоявший рядом Фернандо только вздохнул. Он и сам смотрел на берег с откровенным огорчением.