Не меньше четырех часов пролежал Мурзин в одиночестве. О чем он только не думал все это время! Порой ему мерещился лай овчарок, порой казалось, что где-то рядом его окликают партизаны. Но оголенный осенний лес молчал по-прежнему.
Наконец неподалеку послышался тихий посвист. Мурзин настороженно прислушался. Посвист повторился. Сомнений больше не было: это возвращался Ян Ткач. Вскоре старик показался среди деревьев. Рядом с ним шагал человек в зеленой форме лесника.
— Кржановский, — представился он, подходя вплотную.
Кржановский вынул из сумки термос с теплой водой, достал белые тряпки и стал промывать раны. От боли Мурзин стиснул зубы. Капельки холодного пота выступили на его лбу, когда Кржановский плеснул на рану фиолетовую жидкость. «Наверно, марганцовка», — подумал Мурзин и почувствовал, что снова теряет сознание.
Когда он очнулся, Ян Ткач, склонившись над ним, участливо гладил его по голове.
— Спознал меня, Юрий братор? — спросил он и ласково улыбнулся.
— А где Кржановский? — спросил Мурзин, увидев, что старик один.
— Той сейчас приде.
И действительно, вскоре появился Кржановский, о чем-то поговорил со стариком, который все время согласно кивал головой. Потом Ян Ткач объяснил Мурзину на смешанном русско-чешском языке, что они собираются перенести его в более безопасное место. Кржановский развернул свой свернутый в скатку брезентовый плащ, привязал его концы к толстой палке и с помощью старого лесника уложил Мурзина в эту самодельную люльку.
Разом взвалив концы палки на плечи, Кржановский и Ткач потащили раненого еще выше в горы. Невысокий, худенький Ткач шел впереди, сгибаясь под тяжестью ноши. Мурзин видел, каких это стоит ему трудов.
— Остановитесь, передохните немного, — просил раненый.
Но Ян Ткач только отмахивался. Он ускорял шаг, стараясь показать, что совсем не устал.
Вскоре они добрались до огромного дуба. Лесники положили Мурзина на землю, а сами подошли к могучему стволу. Почти до самого вечера ковыряли они ножами и палками землю под вековым красавцем дубом, пока между его корнями не образовалось маленькое убежище, способное вместить одного человека. Лесники натаскали сухой травы, перенесли туда Мурзина и замаскировали яму ветвями и прелыми листьями.
Прощаясь, они пообещали вернуться утром, принести еду и овчины.
Оставшись один, Мурзин начал обдумывать случившееся. «Основная база разгромлена. Ушияк неизвестно где. Может, его уже нет в живых. В каком положении остальные отряды партизан, уцелели или тоже подверглись нападению карателей? Успели ли радисты спасти рацию?»
Жгучая обида раздирала душу. Ведь, казалось бы, все было предусмотрено. За последнее время размах партизанской борьбы в Моравии ширился с каждым днем. Подготовка к вооруженному восстанию в Брно и других городах протектората шла полным ходом. Ждали только начала наступления Советской Армии, к которому решили приурочить начало восстания. И вдруг такая нелепость накануне решающих боев.
Мурзину казалось, что и другие отряды партизанской бригады разгромлены. Ему мерещилось, что гестапо вскрыло и подпольные центры городских коммунистических организаций. Иначе почему же никто из связных не сообщил своевременно о подходе карателей к партизанскому лесу? «Теперь все пропало, — думал Мурзин, — не оправдал доверия командования Украинского штаба партизанского движения. Зачем тогда жить?»
Он достал пистолет, положил его рядом. Вспомнил мать, отца, башкирское село, где родился и рос, босоногих мальчишек — закадычных друзей детства, с кем не раз ездил в ночное пасти табуны лошадей. В памяти возникли дни войны.
Вместе с московской разведчицей Ольгой забросили в Донбасс под Макеевку. Приказали связаться с подпольной организацией города Шахты. Там в ту пору готовилось восстание в тылу гитлеровских войск. Мурзину надлежало командовать Рудченковской подпольной организацией. Задание это он выполнил. Отыскал в Шахтах товарища Шведова — руководителя Шахтинского подполья. Стал вести боевую работу в поселке Рудченково.
Устраивали побеги военнопленных, взорвали два склада с боеприпасами, а однажды ночью вырезали шесть метров подземного телефонного кабеля, который связывал ставку Гитлера с командованием группы армий «Юг». Переполох был страшный. Фашисты расстреляли двадцать заложников, но так и не напали на след подпольщиков.
С ликованием встретила донбасская земля своих освободителей. Но война продолжалась. И Мурзин получил новое боевое задание.
Во главе группы из восьми человек его забросили во вражеский тыл под Одессу. В тяжелейших условиях оккупации создал он мощный партизанский отряд. Громил в Молдавии мелкие вражеские гарнизоны, вершил суд над предателями Родины, взрывал мосты и военные склады, устанавливал Советскую власть в населенных пунктах. Словом, делал все, что было и его силах, чтобы приблизить час нашей победы. А теперь вот в Чехословакии...