Мир приключений 1969 г.

Забавные ребята. Классические неудачники из гангстерского фильма. У меня, по-моему, тоже были такие герои. Один — проныра, другой — неуклюжий. Один — толстяк и глуп, как тюлень, другой — проницательный шустрик. Итак, они приплыли на резиновой лодке, забрались ко мне в иллюминатор, который я никогда не закрываю, и, пригрозив пистолетом, выбрались в коридор. Теперь эти ребята пассажиры «Святой Марии». Таковы факты. Вопросы? Что им здесь надо? Кто они? Цель?

Ответ: не все ли равно?

Это мой хлеб, и я бы мог разгадать смысл их появления. Я один знаю их тайну. Да, один.

К черту! Пусть шатаются по кораблю, убивают, грабят, режут — меня это не касается.

Тем более, что я дал им слово...

Слово, данное преступнику, недействительно.

Кто сказал, что они преступники?

Подозреваемые в преступлении. Только суд может объявить человека преступником. Презумпция невиновности, так сказать.

Возможно, в Соединенные Штаты бегут два честных, самоотверженных патриота. Их цель — найти и добиться справедливости. Их цель?..

Не все ли равно?»

6

В это же время Альберт Иванов, как и писатель Питер Ик, лежал на спине в своей каюте и смотрел в потолок со следами мушиных лапок.

«В Америке у меня только одно действительно важное дело, которое следует провести с величайшим старанием. Мы, несомненно, посетим лабораторию Фредриксона, и было бы чудесно, если бы он рассказал о своем последнем синтезе. А то потом наврут, перевернут, переиначат. Как это и было на пресс-конференции после конгресса».

Альберт снова (в который раз?) ощутил, как грудь его потеплела и кровь прилила к щекам.

«Так переврать мое выступление! И думать не хочется, чт ооб этом скажут дома. Придется объяснять, рассказывать. Противно... Одно утешение, что дома не читают бразильских газет. А вот пришел Кулановский, и на лице у него написано Событие».

— Слушай, Алик, я сейчас наблюдал вторжение зайцев, — Евгений повалился в кресло и взял с койки Иванова раскрытый биохимический журнал.

«Молодец Алька, ни минуты даром не упускает. Вот лежит, и не просто лежит, а со значением. Журнальчик почитывает. И не какой-нибудь, а научный. А я? Что я? Ничего. Нет, легкомысленный я человек».

Женя вздохнул и сунул журнал Иванову под бок.

— О каких зайцах речь, Женя?

— О безбилетных. О тех, за которыми гоняются ревизоры, которых ловят и которые плачут и просятся к маме. Хотя те, кого я видел, к маме не попросятся. И плакать они тоже, пожалуй, не станут. Но все равно это типичные зайцы.

— Почему ты так решил?

— Да потому, что я сам все видел. Персональными глазами.

— Ну расскажи.

— После того как ты отчалил, сказав, что пойдешь поваляешься, а сам принялся штудировать последнюю работу Фредриксона, я остался на палубе в зыбком одиночестве. Стою себе, поплевываю в окиян и вдруг вижу: к борту нашего лайнера причаливает лодка и два типчика по веревке забираются в каюту второго класса. Иллюминаторы кают этого класса самые нижние, как раз над водой.

— Им выбросили конец из какой-то каюты?

— Наоборот, они забросили ее в иллюминатор. То есть не ее, а его, коль тебе угодно величать веревку концом.

— Как же она не свалилась? Не упала в море? За что она зацепилась?

— На конце был якорь. Маленький якорь.

— И ты все это разглядел? В темноте? На расстоянии?

— Расстояние небольшое, да и темнота неполная.

— Интересно.

— Не правда ли?

Они помолчали.

Альберт Иванов определил свою позицию. Он ни за что не станет вмешиваться в это дело.

— Нас это не касается, — твердо сказал он, словно ставя точку в конце абзаца.

Женя тоже не собирался вмешиваться. Он все прекрасно понимал. Но ему хотелось подразнить товарища.

— А если они подорвут наше корыто? — ехидно спросил он.

— С чего бы им это делать? — сердито возразил Иванов.

— Гангстеры — народ такой, — уклонился Кулановский, — кто их знает. Может, чью-нибудь богатую бабушку надо ликвидировать. Вместе с пароходом это очень даже способно. Потопла бабуся, мир праху ее. А наследство подайте на блюдечке. Очень просто. Фирма «Убийство».

— А сами?

— Сами! А резлодка на что? — продолжал развивать фантазию Женя. — Да и мешочки какие-то там были. Возможно, акваланги. Пока мы будем корчиться в смертельных судорогах на пылающем лайнере, бандиты, медленно шевеля ластами, поплывут к ближайшему атоллу, где их ждут пальмы, кока-кола, красотки и гонорары... А может, кто-то хочет получить крупную страховую премию...

Они вновь помолчали.

— Что будем делать? — спросил Женя.

Алик насупился.

— А почему, собственно, надо что-нибудь делать?

Он вытянулся и взял статью Фредриксона.

— Я лично не хочу ничего делать. Да и тебе не советую. Не вижу оснований. Мало ли зайцев прыгает по земному шару.

Женя внезапно ощутил, как по полу каюты прошла легонькая, едва уловимая дрожь. Это заработали гребные валы.

— Э, да мы наконец двинулись! Пойду посмотрю, — оживился приунывший было Женя.

Выходя из каюты, он сказал:

— Все же ты неправ!

Альберт исподлобья глянул на закрывающуюся дверь. Перевернул несколько страниц и стал читать выводы:

«Проведенная работа дала обнадеживающие результаты...» Обнадеживающие! Чертов скромник!