Мир приключений 1973 г.

— За удачу! — откликнулся Джонни. — Финиш! Наконец-то! Двадцать лет тянулась эта история. Я был совсем сопляком, когда впервые услышал о «Берте». И потом, пока рос, отец все время твердил, что эта тайна должна быть нашей. Это было как заклинание. Сколько денег мы ухлопали на поиски! Двенадцать трупов проложили дорогу к этому парню с распылителем. А уж как Форрес прятал его! Слава богу, все это позади. Завтра мы станем королями мира. — Он торжественно поднял бокал и чокнулся с Хари.

…Чей-то взгляд упорно сверлил спину Ли. Наконец она неохотно обернулась. Толстяк за соседним столиком таращил бессмысленные глаза, в которых уже не было ничего человеческого. Ли смерила его презрительным взглядом и отвернулась, судорожными глотками прогоняя внезапную тошноту.

— Вышвырнуть его? — предложил Маклин.

— Оставь, с такими не связываются. — Она нервно закурила. — Какое животное!

— А ведь когда-то, наверное, был кудрявым херувимчиком, чистым, как безоблачное небо, — задумчиво сказал Маклин. — Думали ли папа с мамой…

— Все мы были когда-то как небо, — неожиданно горько засмеялась Ли. Не переводя дыхания она вытянула содержимое пятого бокала, и в ее прищуренных глазах появилась сентиментальность. — Вспоминаю свой первый бал. Мне стукнуло семнадцать, но я еще не задумывалась, почему это нас не приглашают в некоторые дома, хотя мы были богаче всех в городе. И вот я позвала друзей, подружек, и мы всю ночь танцевали, бегали по саду, целовались украдкой… Это было как раз семнадцать лет назад. Когда проступила заря, я вдруг поняла, что детство кончилось, но ничуть не испугалась. Я ощутила себя такой… такой… чистой, что ли. Никакая грязь, казалось, не могла прилипнуть ко мне. Никакая…

Она торопливо схватила бокал, залпом выпила, В углах ее густо накрашенных губ наметились горькие складки. Раньше этих складок не было. Впрочем, Маклин и сейчас их не видел.

— Семнадцать лет, странное совпадение! — усмехнулся он. — Семнадцать лет назад я окончил университет и с новеньким дипломом в кармане шел по дорожке. Да что там шел — летел! Такая белая мягкая дорожка из речного песка. Она кончалась у красивых металлических ворот, а за ними — твердое гудронированное шоссе. Закрыл ворота — и куда хочешь. И, шагая по этой дорожке, я был непробиваемо уверен, что удача зажата у меня в кулаке… Теперь я частенько сомневаюсь, а была ли она, та дорожка?

Он, не глядя, протянул руку, и его пальцы безошибочно обхватили резную стеклянную поверхность бокала. А в соседнем зале шел свой разговор:

— Уж и не помню, кому пришла в голову эта идея — телепортировать бутылку с вином. Наверное, профессору, он мастер был на всякие выдумки. Синтезатор в тот раз стоял у него на квартире; мы переносили аппарат с места на место, чтобы проверить, как влияет на телепортацию расстояние, а также всякие экраны — железные, свинцовые, магнитные и какие-то там еще. В конце концов оказалось, что «Берте» все нипочем — и расстояние и экраны. Профессор просто молился на нее за такую мощь, как какой-нибудь язычник на своего деревянного идола. И надо сказать, «Берта» достойна преклонения: достаточно посмотреть, как ловко она синтезирует всякие предметы. Ты еще увидишь это. Сначала из раструба синтезатора появляется легкое голубое сияние. Только оно не растекается вокруг, а дрожит на одном месте. Потом оно начинает густеть, темнеть, становится угольно-черным, и у тебя почему-то делается нехорошо на душе. Профессор пытался объяснить, каким образом это сияние влияет на психику, но, по-моему, он и сам этого не понимал, а уж я и подавно. Под конец ослепительно вспыхивает молния, и ты невольно зажмуриваешься, а когда открываешь глаза, у раструба уже лежит посылка. И хотя на этом сеанс кончается, ты ходишь целый день с таким чувством, будто прикоснулся к чему-то недозволенному. Как если бы подобрался к замочной скважине ада, полюбовался на поджариваемых грешников и благополучно вернулся на землю. Нельзя людям наблюдать зрелища богов. Поэтому после второго или третьего раза мы предпочитали быть подальше от синтезатора, когда он работает.

Хари передохнул и отпил глоток.