Мир приключений, 1973. Выпуск 2 (№18)

“Он не знает, что я был в СС, — отметил я про себя. — Кто же он: кто-нибудь из военнопленных, видевший меня в концлагерях во время вербовки, или один из моих бывших подопечных. Откуда он знает Кригера? Если он знает Кригера, то наверняка был связан с гестапо. Самое главное сейчас — найти правильный ключ в разговоре с ним”.

— Послушайте, Князев, втемную у вас со мной не пройдет. Или вы немедленно скажете, кто вы и что вам от меня нужно, или я сейчас же вызову конвой и вас отправят туда, откуда привели.

— Вы этого не сделаете, — спокойно ответил Князев. — Иначе вам будет крышка, господин обер-лейтенант.

— Вы мне, кажется, угрожаете? Что вы можете мне сделать? Заложите? Но вам придется признать, что вы были тайным агентом гестапо.

Я увидел, как у Князева дрогнуло лицо. Значит, я угадал: он действительно человек Кригера.

— Доказать это будет просто, — сказал я, глядя в упор на Князева. — У вас в свое время брали отпечатки пальцев. Архивы сохранились. Итак, повторяю в последний раз: что вы от меня хотите?

— Я Курдюмов, Олег Курдюмов. Вам это ничего не говорит?

Мне это имя действительно ничего не говорило, и я отрицательно покачал головой.

— Тогда я Дикс!

— Дикс! — невольно вырвалось у меня, словно я услышал голос Кригера: “У меня в детстве был чудный терьер по кличке Дикс…”

Теперь я вспомнил все — и как Кригер настойчиво предлагал взять в разведшколу абвера какого-то хилого паренька… Ну конечно, его фамилия была Князев. Но если мне не изменяет память, он потом куда-то исчез. Кригер так и не раскрыл мне тогда своего агента. Впрочем, почему я удивляюсь? Кригер — отличный разведчик: он всегда работал с пятикратной подстраховкой. У него были агенты, о которых знал только он, и никто больше.

— Ну что же, вспомнили, обер-лейтенант?

— Теперь, кажется, вспомнил, — сказал я и протянул Князеву руку. — Так вот вы какой…

Князев с жаром пожал протянутую руку и сказал:

— Господин обер-лейтенант, спасите меня, готов сделать все, что угодно. Придумайте что-нибудь чтобы меня отпустили или замяли дело.

— Во-первых, Князев, — подчеркнуто произнеся его фамилию, сказал я, — здесь нет никаких обер-лейтенантов, а во-вторых, как вы, собственно говоря, представляете свое освобождение?

— Возьмите того шофера.

— Это не так просто, вы наделали массу глупостей, Князев. Оставили улики. Придумали эту идиотскую молчанку. Просто не знаю, что делать. Кстати, за что вы ухлопали этого, как его… — Я замолчал, не закончив фразу.

— Карпова, — услужливо подсказал Князев; теперь он совершенно переменился и, как говорится, ел глазами начальство.

— Вот именно, Карпова.

— А что оставалось делать? Этот покойничек узнал меня.

— Хорошо, Князев, я постараюсь вам помочь. Но предупреждаю, что за это потребую, ну, скажем, небольшую услугу.

— Все, что угодно… — Князев молитвенно сложил на груди руки.

— Сейчас вас уведут, а вечером вы будете свободны. Я предложу следователю вынести постановление о вашем освобождении.

— А он согласится? — с тревогой спросил Князев.

— Это моя забота. Все будет хорошо.

— Ну, дай-то бог! — вздохнул Князев.

— Теперь слушайте, — приказал я. — Завтра в двадцать тридцать встречаемся в кафе “Георгин”. И не приводите “хвост”. Если заметите слежку, возвращайтесь в гостиницу. О месте следующей встречи сообщу дополнительно.

— Двадцать тридцать в кафе “Георгин”, — повторил Князев.

— Кстати, не думайте скрыться из города. Я вас найду, можете не сомневаться. Донести на меня вы не осмелитесь и отсидите за убийство как миленький, ясно?

— Куда ясней.

Я вызвал конвой. Князева увели.

— Когда и при каких обстоятельствах вы впервые встретились с Князевым?

— Зимой 1943 года. Я приехал в один из крупных лагерей для военнопленных. В мою задачу входил отбор кандидатов для разведшколы. С Князевым я познакомился через майора СС Кригера. Было у меня еще одно задание, о котором Кригер не знал, — меня интересовали Солоницы.

— Если не секрет, чем они вас интересовали?