Мир приключений 1980 г.

Вот так меня от борта к борту и гоняли. Прямо не жизнь, а партия в бильярд.

Сколько я за это время перевидала мерзости, пакости, всяких негодяев, подонков! Не знаю, может быть, и живут где-нибудь на свете порядочные добрые люди. Мне не попадались. В моем городе таких нет. Во всяком случае, я за свою жизнь не встречала.

А вы? Встречали? Ну что ж, значит, вам повезло. Или, может быть, вы живете в другой стране?..

И вот однажды, как раз год прошел моих мытарств, подзывает меня очередной хозяин очередного бара — лицо бледное, глаза испуганные, — шепчет, еле язык ворочается:

— Белинда, видишь, вон там, в углу, высокий, со шрамом возле уха. Немедленно к нему! Садись, угождай, подливай. Что ни прикажет, выполняй. И забудь на этот раз свои капризы. Иначе и тебе и мне несдобровать. Это сам Рокко!

И смотрит на меня, будто сказал «Гитлер». Рокко, Рокко — подумаешь, имя и то какое-то дурацкое. А хозяин чуть не плачет, весь дрожит от страха.

Передался мне его страх. Подхожу к этому Рокко тихенько, робко, подсаживаюсь, спрашиваю:

— Что-нибудь принести, господин Рокко?

— Нет, — говорит. — Тебя как зовут?

— Белинда, — отвечаю.

— Сколько лет?

— Не знаю, — пожимаю плечами, — года двадцать два — двадцать три.

— Не знаешь? — смеется. — Ну что ж, женщины обычно не помнят своего возраста, и чем дальше, тем у них память на это становится хуже.

Молчу.

— Ну вот что, расскажи-ка о себе, Белинда.

И смотрит на меня.

Я раньше читала про гипнотизеров. Знаете? Которые, как посмотрят на тебя, так что они хотят, то и делаешь.

Вот, по-моему, этот Рокко был гипнотизером. Смотрит на меня, а я глаз не могу отвести и все ему рассказываю. Всю свою жизнь, буквально всю, без утайки. Долго.

Хозяин раза три подходил.

Рокко только брови нахмурит, и тот прямо шарахается, словно ветром его сдувает.

Кончила я свой рассказ. Сижу. Молчу.

— Да, — говорит задумчиво, — не много ты веселого повидала. Значит, теперь решила жить честно?

Я киваю.

— И не получается?

Я мотаю головой.

— Всех велят ублажать, ты отказываешься, тебя выгоняют, на новое место приходишь, и все сначала?..

Я опять киваю.

— Ну, вот этот мешок с вином, — показывает глазами на хозяина, — велел тебе меня ублажать, да?

Киваю.

— Развлекать, подавать, подливать?..

Киваю.

Он встает, подзывает хозяина, расплачивается и говорит:

— Я пошел. Девочка пусть проводит меня.

— Конечно, господин Рокко, пожалуйста, — хозяин прямо тает весь, — она до завтра не нужна. Спасибо, что пришли, господин Рокко, мы всегда рады…

Он еще что-то бормочет, я снимаю фартук, надеваю пальто и выхожу на улицу.

Часа три утра, мы поздно открыты. Холодно, небо черное, звезды яркие. В домах темно. Тихо.

И так мне вдруг стало тоскливо, так горько. Ну почему? Почему нельзя жить по-людски, чтоб не барахтаться в этой выгребной яме, чтоб знать свою маму, свой день рождения, свое имя… Ох, как всего этого хочется! И тогда моя тоска превращается в ненависть.

В ненависть к этим дурацким звездам там на небе, которым на все наплевать, к этим темным домам, за окнами которых дрыхнут те, кому повезло, к этой черной ночи, во тьме которой любой подлец сделает с тобой все, что захочет. Любой… И мой подонок-хозяин, и этот красавчик-Рокко…

Ничего, сейчас он увидит, я ему покажу. Пусть бьет, пусть убивает!

Но он выходит, улыбается, обнимает за плечи, и я не сбрасываю его руку, ведет к себе, и я плетусь за ним, как собачонка…

Так началось мое короткое счастье. Оно длилось год, это по календарю.

Он уезжал неожиданно, не приходил на свидания, разыскивал меня на моих новых местах работы. Никогда не давал мне денег (да меня это и не интересовало), никогда не брал у меня, как другие (меня это вначале удивляло).

Мы любили друг друга.

Потом любовь прошла. Просто так, сразу, уж не знаю почему. Наверное, потому, что была очень сильной. Не могла выдержать.

Расстались по-хорошему. Я и сейчас для него сделаю все, это единственный человек, как я думала, который никогда не причинил мне зла. И за это я благодарна ему навсегда.

Теперь-то я понимаю, что именно он причинил мне самое большое зло. И потому, что приучил к легкой богатой жизни, и потому, что ввел в мир, где я приучилась колоться, и потому, что из-за него поселился в душе моей этот постоянный страх, из-за которого я не знаю минуты покоя.

И потому, что после него я уже никого не могу полюбить… Хотя теперь я знаю про него все, знаю все его преступления, все его страшные дела. Знаю, какой это ужасный человек. Все равно. Если б мне сказали, что я всего один только год проживу на свете, но тот год, что мы были с ним, с радостью соглашусь…

Господи, что это я расхныкалась? Вам не надоело? Простите, больше не буду.

Короче, организовал он свою фирму — он, я, Утиный Нос и эта девчонка Ру. Это я ее приобщила.