Мир приключений, 1984 (№27)

Видимо, пищу здесь готовили вручную — мне пришлось ждать почти полчаса, прежде чем он принес из кухни горячий, аппетитно пахнувший кусок мяса, из которого так и капал сок. Увы, на вкус это блюдо оставляло желать лучшего. Мясо было жестким, словно животное, которому оно принадлежало, рассталось с молодостью задолго до моего рождения. Однако большая глиняная кружка, которую хозяин поставил на стол, несколько утешила меня, потому что в ней оказалось неплохое пиво.

Увидев, что я утолил голод, ресторатор подсел ко мне. В этот час его заведение еще пустовало, и он обрадовался случаю поговорить.

— Я вижу, кавалер прибыл издалека, — сказал он, оглядывая мой пыльный костюм. — Завтра начинаются поединки, и ты успел вовремя. Желаю тебе выбить из седла побольше соперников.

— А почему же не всех?

Хозяин покачал головой.

— Кавалера Рюделя тебе не одолеть. Это могучий боец. Он вчера уже прикончил двоих.

— Как прикончил!? — Я знал, что на поединках порой бывают несчастные случаи, но не ожидал, что тут бьются насмерть, — Ганелона мне этою не говорила.

— Очень просто. Ты же знаешь, какой он боец. Он всегда бьет без промаха. Вчера он так ловко ударил двух кавалеров прямо в шлем, что те тут же испустили дух. Так что я тебе не завидую. Но, может быть, тебе повезет и кто-то опрокинет тебя раньше, чем ты встретишься с кавалером Рюделем.

— Я побью Рюделя, — сказал я упрямо.

— Хорошо бы, — вздохнул хозяин. — Но я осмелюсь напомнить, что следует говорить “кавалер Рюдель”. Хоть ты и приезжий, по правила должен знать.

— Я побью кавалера Рюделя, — повторил я.

— Надеюсь, — ответил хозяин. — Не хотелось бы мне видеть тебя в этом ящике…

Я проследил направление его взгляда. Внизу под нами по улице медленно ехала двуконная повозка, но запряженная почему-то одной лошадью, — впереди восседал возница, а у него за спиной на повозке стоял небольшой контейнер.

— Что это такое? — спросил я в недоумении.

— Да откуда ты явился? — удивился хозяин. — Ты что, забыл, как у нас хоронят людей?

— Я хотел спросить, — поправился я, проклиная себя за неосторожность, — почему покойника везут одной лошадью.

— А, ты об этом… На днях почти всех лошадей скупил Черный совет. Ходят слухи, что объявилось много самозванцев, которые и копья-то никогда не держали, а теперь метят в Соискатели. Чтобы уберечь их, пришлось принять кое-какие меры.

— Разумно, разумно, — важно сказал я, щедро расплачиваясь за угощенье. — А кавалера Рюделя я все-таки побью. Ты, насколько я мог заметить, не очень любишь его?

Хозяин посмотрел мне в глаза, словно решаясь на что-то.

— Так и быть, я скажу тебе, кавалер. Все равно мой срок на исходе, и бояться нечего. Нельзя же всю жизнь только и делать, что бояться. Жены мне не досталось, детей, следовательно, нет, а своя шкура мне не так уж и дорога… Так что я скажу тебе. Ты, видно, приехал издалека, хотя я не знаю, где оно есть, это самое далеко, и, видно, имеешь зуб на кавалера Рюделя, хоть и сам кавалер. Может, ты вообще из этих… ну, не кавалер вовсе. Впрочем, это не мое дело. Так слушай. Да, я не люблю кавалера Рюделя. Кавалеров никто не любит — за это я ручаюсь. И знаешь, почему? Потому что никто не видел, как их хоронят. Недавно короля хоронили — все видели. А куда деваются мертвые кавалеры? Может быть, они и не умирают вовсе? Может быть, они бессмертны? Открыли какое-то лекарство и сами им пользуются, а от народа прячут? У нас не очень-то чтут мертвых и все же иногда ставят памятники. А где ты видел хоть один памятник кому-нибудь из Черного совета? Может быть, их трупы топят в морс? Но почему? А не живут ли они среди нас — омолодившись, сбросив лет по двадцать, и так снова и снова? Нигде не работают, ничем не болеют, едят и пьют только самое лучшее, женщин выбирают каких хотят, тешат себя конными играми… А я тоже хочу! Хочу долгой жизни, хочу женщин, богатства, хочу, чтоб у меня были дети. Да пусть мне скажет кто-нибудь, где Черный совет прячет свое лекарство, я возьму свои кухонные ножи, соберу тысячи таких, как я, и мы перережем глотки всем кавалерам… И тебе тоже, если подвернешься.

— Спасибо за откровенность, — сказал я.

Да, этот зарежет и не задумается. У нас на Земле уже было такое. Резали, жгли, громили — за веру, за фюрера, за наличные монеты… Но там вожделенной целью была власть, слава, набитый бумажник, а здесь дело посерьезней. Здесь ставка — сама жизнь. Да такие, как мой ресторатор, не только кавалеров перережут — они вырежут каждого десятого, каждого второго, лишь бы хапнуть бессмертие — для себя, жирный кус говядины — для себя, женщину — для себя… Меня передернуло от омерзения.

— Хочешь договор? — спросил я тихо. — Помоги мне достать хорошего боевого коня. А я, когда сброшу кавалера Рюделя и заставлю его поделиться тайной, в первую очередь вспомню о тебе. Идет? Держи задаток.