Мир приключений 1988 г.

Перед ним стоял коренастый человек средних лет. Лицо и руки потемнели от загара. Спортивные брюки заправлены в кирзовые сапоги, зеленая рубашка с короткими рукавами пропылилась и поблекла. На голове фуражка, через плечо — полевая сумка. Лобастый, пытливые серые глаза смотрят серьезно.

— Кто я? Извините, забыл представиться: Краев Анатолий Васильевич, заместитель начальника археологической экспедиции, уполномочен возместить владельцу огорода материальный ущерб. Так сколько мешков картошки вы могли бы собрать осенью?

— Десять нарыл бы, — механически ответил Ежелин.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Краев, не обращая внимания на оторопелый вид огородника. — А сколько, по-вашему, может стоить мешок картошки?

— На базаре? — переспросил Степан, кой-чего начиная соображать. — За мешок шесть, семь, а то и восемь рублей берут. Какой урожай.

— Допустим, по восемь, — согласился Краев. — Значит, десять по восемь будет восемьдесят рублей, так ли?

Ежелин кивнул и зачем-то пригладил и без того прилизанные жидкие волосы.

— Тогда, как говорят, давайте напишем расписочку, мол, деньги за огород получил и претензий не имею.

Ежелин исполнил все, и Краев, сказав еще что-то на прощание, исчез так же внезапно, как и появился. Степан думал, что все это ему приснилось, но красные десятки хрустели в руке, а вместо огорода зияла длинная глубокая яма.

Он подержал в руках деньги, аккуратно пересчитал, засунул поглубже в задний карман серых брюк и отправился восвояси.

Жена Гера встретила ворчанием, в том смысле, что как это он за минуту весь огород окучить успел, небось и посмотреть не на что. Степан снял босоножки, в носках прошел в комнату, молча достал деньги.

— Откуда?

Тут Степана как прорвало. Сбиваясь, он заговорил о каком-то провале, о человеке в фуражке, который вылез из ямы, впихнул ему в руки восемь десяток и исчез.

— Недотепа ты у меня, Степа! — заметалась по комнате жена. — Картошку нашу ты своими зенками видел? Почему сказал десять? Может, все четырнадцать накопаем! Но не в этом дело, ты узнал, зачем там канаву вырыли? Нет? И зря! Весь город говорит: там клад ищут, под нашим-то огородом! Там монеты золотые скрыты, и нам тыща положена, а не эти нищие десятки… Ступай, все разузнай, скажи, четырнадцать — не меньше.

Уже спускаясь по лестнице, Степан слышал пронзительный голос жены:

— Все разведай, слышишь! Че-тыр-над-цать!

Возвращаться Степану не хотелось, неудобно перед Краевым, расписку все-таки дал. Ослушаться жены он тоже не мог: и вправду может оказаться — из-под его огорода монеты выгребают.

«Будь что будет», — махнул рукой Ежелин и поплелся по направлению к экспедиции. В лагере археологов он озабоченно спросил у чернявой глазастой девочки:

— Где тут у вас самый главный?

— Вон в той палатке, — показала Светлана на брезентовую зеленую крышу. — К симпозиуму готовится.

Степан придержал шаг: что такое симпозиум, он не знал, но понял, что пришел не вовремя. У самой палатки решительность совсем оставила его.

— Вам чего, дяденька? — спросил мальчишка, который с серьезным видом прохаживался перед входом в главную палатку.

Степан промямлил на всякий случай:

— Послушай, малец, не растолкуешь, что такое симпозиум?

— Это когда люди со всего света по одному делу договориться едут, — отчеканил Алешка (это был он). — И наш профессор поедет, выступать будет. Вам это зачем?

Лицо мальчика показалось Степану знакомым. Пока он разглядывал его, из палатки вышел человек с седой бородкой:

— С кем это ты, Алексей, переговоры ведешь относительно симпозиума? Вы, товарищ, по какому делу?

— Я… мы… — замялся Степан. — По одному делу, насчет огорода.

— Тогда, пожалуйста, к моему заместителю, Краеву Анатолию Васильевичу. Он сейчас на раскопе. Идите по тропке до первой ямы. А тебя, Алеша, прошу построже нести службу тишины. Иначе мое выступление на симпозиуме под угрозой.

Ежелин не успел сделать и нескольких шагов по тропе, как увидел, что навстречу ему идет тот же плечистый, лобастый человек. Так вот в кого мальчишка!

— Поинтересоваться пришли?

Степан растерялся:

— Да, говорят, у вас тут монеты гребут лопатами… Из-под моего огорода.

— Как? — Краев рассмеялся. — Неужели про золото слухи ходят? Вот уж чего нет, того нет. Ценности, действительно, немалые нашли — иных сокровищ стоят. Хотите посмотреть? — Краев вытащил из пакета костяную пластинку — саму сунгирскую лошадку. — Пожалуйста, такой в науке еще не было.

Однако на Ежелина, Анатолий Васильевич это почувствовал, предмет древнего искусства не произвел ни малейшего впечатления: не блестит, какая же это ценность!

— Могу показать захоронение человека, — радушно пригласил Краев.

— Что? — губы Степана дрогнули. — Будь другом, покажи ту бумажку, ну, что я подписал.

Ничего не понимая, Краев достал из сумки расписку. Ежелин выхватил ее, разорвал на кусочки, пустил по ветру и, не говоря ни слова, бросился бежать к зарослям акации.

— Куда вы? Что с вами? — опомнился Краев. Добежав до кустов, Ежелин приостановился и прокричал: