Мир приключений 1988 г.

Футболистам вручили букетики зверобоя, Мамонт Николаевич пожал руки членам команд и сказал, что счастлив был увидеть своими глазами матч людей древнего каменного века.

— Ужинать, ужинать! — раздался громкий голос сахема-Володи.

Он сам колдовал сегодня над праздничным меню, в котором были археологический салат (капуста с рябиной) и хобот мамонта под соусом (так он называл тушеное мясо, приготовленное в особом соусе). Чай с мятой завершал пир.

За столом все признали, что ничего подобного никто не ел. Особенно понравился хобот мамонта. Решили сделать его фирменным блюдом археологов. Володя был страшно доволен.

— Я же говорил вам, что археолог — это прежде всего кулинар! — шутил он.

…Августовская ночь раскинула свой звездный зонт. Купы деревьев чернели неподвижными громадами. Красноватое пламя костра высвечивало молодые лица. Кто-то перебирал струны гитары. Олег Николаевич подошел к гитаристу Юре:

— Можно что-нибудь повеселее? — И сам напел мотив старинных студенческих частушек:

Сколь наш путь в минувшем долог,Цим-ля-ля, цим-ля-ля!Знает только археолог!Цим-ля-ля, цим-ля-ля!

У костра подхватили мотив, добавляя все новые и новые куплеты.

Юра перебирал струны, подыскивая очередную песню. Подмигнул Оле:

— Давай нашу!

Оля кивнула, прислушалась к аккордам вступления:

В Сунгирском овраге лежит мое сердце,Посыпано охрой, покрыто песком,В Сунгирском овраге лежит мое сердце,Профессор не знает, не знает о том…

Песня неслась над костром, над поляной, летела в темноту ночи. Олег Николаевич спросил, кто автор слов, и, узнав, что Игорь Петрович, ласково улыбнулся ему.

— Мамонт Николаевич, я давно хотел вас спросить… — Игорь Петрович замялся, не решаясь сказать. — Были ли в вашей жизни необдуманные поступки, те, за которые вам потом было стыдно? Извините, конечно, за нетактичный вопрос.

— Ну, почему же, коллега, — Олег Николаевич подбодрил студента, — такой уж сегодня вечер. А поступок? — Профессор задумался. — Было мне тогда лет четырнадцать-пятнадцать. И надобно вам сказать, друзья мои (у костра все притихли), чтобы понять происшедшее, что рядом с городком, где мы тогда жили, протекала река, неширокая, но порожистая и быстрая, с каменистым дном. Пошли мы как-то с другом гулять за город, с нами была наша ровесница Лена. Идем и подходим к мосту — железный, узкий, а по бокам перила изогнуты в виде арок. И ширина перил, так, примерно с полметра. Друг-то возьми и скажи: «А что, слабо пройти по перилам?» Лена, правда, промолчала, но мне показалось по ее взгляду, что и она так подумала. Перила-арки поднимались над мостом метров на десять, да еще от моста вниз прикиньте расстояние. Не долго думая я впрыгнул у края моста на чугунную тумбу, в которую упиралась арка, и пошел по узкой железной спине арки, раскинув руки. Не успели они опомниться, как я был уже на самом высоком месте перил, метров на двадцать над рекой, и тут я глянул вниз, зашатался, услышал девичий крик. Вбежать-то было легко, знаете, как на детскую железную горку для катания. А каково спуститься? От порыва ветра я покачнулся еще сильнее, внизу бурлила река. Оставалось встать на четвереньки (но внизу-то на меня смотрела Лена!) и, цепляясь руками, осторожно спуститься вниз. Поза, сами понимаете, не очень-то красивая, но другого выхода у меня не было. Когда я спустился, меня охватила дрожь от мысли, что минуту назад меня могло не быть. Потерять жизнь! За что? Не в бою, отдав ее за Родину. А просто так, по своей глупости. А мама, отец? Расширенными от ужаса глазами смотрела на меня Лена. Приятель молчал, глядя куда-то в сторону.

…Стало слышно, как в костре потрескивали угольки. Алеша боялся дыхнуть, переживая за профессора. После паузы Олег Николаевич добавил, что до сих пор сожалеет о том своем поступке и больше старался так неоправданно не рисковать.

— И все-таки в прошлом году в южной экспедиции вы опять рисковали, — сказал сахем-Володя.

Олег Николаевич быстро обернулся:

— Тогда совсем другое дело, вы же помните? Надо было проверить рисунки на стенах одной пещеры, другого входа в пещеру не было, как проползти на животе, по-пластунски, под каменными плитами, которые держались на песчаном основании…

— И в любую минуту могли рухнуть, — докончил Володя.

— Ну что вы, Володя! Правда, надо было быть очень осторожным, мне, члену комиссии, предстояло определить степень древности наскальных рисунков. Они оказались совсем молодыми и к палеолиту не имели никакого отношения.

— Тем более — так рисковать? — не сдавался Володя.

— Но что можно открыть без риска, Володя? Разве что дверь собственной квартиры? — В свете костра лукаво блестят глаза и серебрится бородка профессора.

…Полный впечатлений…от праздника, Алеша неслышно отошел от костра, чтобы полюбоваться на желтые языки пламени издали. У белеющей в темноте березки увидел одинокую фигуру.

— Светка? Ты что здесь делаешь?