Мир приключений 1988 г.

— Не что-то вроде, — с достоинством возразил двойник, — а совесть и есть. Ну, то есть быть твоей совестью — моя забота.

— Что ж получается… когда человек разговаривает сам с собой или сам перед собой в чем-то винится, когда понимает вдруг, что сделал что-то неправильно, все это ваша работа?

— А ты как думал? Мы помогаем человеку понять, что хорошо, а что плохо, и он нас слушается, если, конечно, не совсем уж плохой человек.

— Э-э, так неинтересно, — махнул рукой Карен. — Скучно. А я — то думал…

— Не спеши делать выводы. Быть твоей совестью — одна моя обязанность. А у меня их… не счесть. Прежде всего двойник — самый верный, самый преданный друг человека, который не только делит с ним все горести и радости, но и заботится о нем, защищает его. Лечит — я рассказывал тебе. Развлекает — тоже говорил уже.

— И что же ты еще можешь? — оживился Карен, поддразнивая его.

— А что скажешь. Все могу.

— Проверим, хвастун ты или нет. — Карен поудобнее уселся на кровати. — И хватит в воздухе висеть, на нервы действуешь. Вон стул, сел бы, что ли.

— Поздно уж. Тебе скоро вставать. Да и все равно, как только начнет светать, я растворюсь. Потому что солнечный свет сильнее меня.

— Начнет светать? Выходит, я не спал всю ночь, болтая с тобой?

— Может, спал, а может, не спал, — увильнул от ответа двойник. — Не беспокойся, сонным не будешь.

— Погоди секундочку, не растворяйся. — Карен попытался схватить его за руку, но поймал воздух, хотя двойник и не подумал сдвинуться с места. Он очень удивился: — Ты призрак? У тебя нет тела?

— Это тайна, — отозвался двойник. — Да и тебе все равно не понять.

— Потому что мал еще? Уже слышали, — съязвил Карен.

— Не потому. Возраст тут ни при чем. Иные живут всю жизнь, так ни разу и не задумавшись, не попытавшись понять, что такое жизнь и как она устроена. А вот ты, например, с раннего детства был наблюдательным. Я помню, как ты гулял по горам, по лесу, тебя привлекала каждая травинка, каждая букашка. Тебе никогда не скучно в лесу. Будет очень здорово, если ты сумеешь этот интерес сохранить на всю жизнь. Тебе тогда многое откроется.

— А ты, конечно, знаешь все?

— Нет, не все. Но многое знаю. Да и тебе жаловаться грех. Ты ведь тоже кое-что увидел с моей помощью из того, что другим и не снилось.

— Ну, коли так, будь добреньким, помоги с твоей помощью еще одну вещь понять.

— Летающие тарелки?

— Ах, ты еще и мысли читаешь!

— Чудак. Я ведь неотделим от тебя. Мы как бы одно целое.

— Это хорошо, — решил Карен. — Понимаешь, мы часто спорим с ребятами про летающие тарелки. Одни верят в них, другие — не верят.

— А сам-то ты во что веришь?

— Я не знаю. Вот если бы увидеть своими глазами…

— А покататься на ней не хочешь? — с серьезным видом спросил вдруг двойник. — Могу устроить.

— Шутишь! — глаза Карена так и вспыхнули.

— Ни чуточки. Завтра ночью. Жди…

— Ур-ра-а-а! — закричал Карен, забыв, что все спят.

В комнату вошла взволнованная мама в длинной ночной сорочке. Увидела сидящего на постели сына.

— Карь, ты что? — спросила она сонным голосом. — Ты зачем кричал? Плохой сон увидел?

Карен пробормотал что-то невнятное и завалился на подушку.

— Господи, теперь во сне говорить начал, — сокрушалась мать. — Что-то с ребенком неладное. Может, прав был экстрасенс? Может, зря я его не послушалась…

Она коснулась губами лба сына, пощупала ворот пижамы — не влажный ли. Успокоившись, укрыла одеялом до самых ушей и на цыпочках вышла из детской. Карен крепко спал.

* * *

На следующий день в школе он сам затеял разговор о летающих тарелках:

— Кто о них что знает — пусть выкладывает.

— Я слышал, они превращают в пыль самолеты, — заявил Гагик.

— А я, что база их на Луне, — подхватил другой.

— Не на Луне, а в Бермудском треугольнике. Они ныряют на дно океана и оттуда же вылетают. И еще, они летают с любой скоростью, поворачивают под любым углом, зависают в воздухе — и все это абсолютно бесшумно.

— А управляют ими зеленые человечки.

— Гуманоиды! Карлики и великаны. Хватают людей, затаскивают в свою тарелку и делают над ними всякие страшные опыты, а потом выбрасывают. И эти люди ничего не помнят — у них отнимают память.

— Бывало, люди не возвращались вовсе.

— Может, гуманоиды их забирают на свою планету?

— А может, убивают?

— Убивают! — убежденно констатировал Гагик. — У-у, гады!

— Да не верьте вы всяким россказням, — сказал отличник Степа. — Сказки все это. Мой папа ни разу их не видел.

— Его счастье, — заметил Гагик. — А то бы они его… — Сделав зверское лицо и скрючив когтями пальцы, он продемонстрировал, как бы гуманоиды задушили Степиного папу.

— В общем, так, — торжественно и звонко перекрыл голоса Карен и сделал паузу, чтобы привлечь всеобщее внимание: — Кто хочет увидеть летающую тарелку, пусть не ложится сегодня до полуночи спать.

— А ты-то откуда знаешь? — спросил кудрявый, как пуделек, Араик. — Тебе что, по рации про их маршрут сообщают?

— Да вроде того, — самодовольно заявил Карен, наслаждаясь произведенным впечатлением. — Сегодня… ночью… — он отчеканивал каждое слово, — за мной… ПРИЛЕТЯТ.

— За то-обо-ой?

— Прилетят?

— Сегодня? Ночью?