Мир приключений, 1990 (№33)

Девочка шла рядом по узкой тропинке, касаясь голым загорелым плечом руки Андрея. Вдруг он застыдился и замедлил шаг, пропустив ее вперед, — теперь Верка шла рядом с Филиппом и задавала свои наивные вопросы ему.

Андрей даже пожалел об этом, но сразу обо всем забыл, потому что из ворот выскочила женщина и заголосила пронзительно, тонко, и неподдельное отчаяние было в ее крике.

— На кого же ты покинул нас? — голосила женщина. Она схватилась за борт воза, стараясь откинуть ватник, которым было покрыто лицо убитого. — Родная кровь моя!

Это была тетка Текля, сестра Шелюка, и Андрей подумал, что действительно ей теперь будет плохо. Муж погиб на фронте, дождалась брата — дважды был ранен, но выжил и вот уже полгода, как вернулся в Острожаны. Жил у сестры, и она со своими тремя дочками — одна другой меньше — наконец хоть полегче вздохнула.

— Проклятые ироды! — Голос взлетел высоко и там, на верхней ноте, захлебнулся.

В конце улицы появился человек с карабином на плече, и Андрей издали узнал второго сельского “ястребка” — Богдана Вербицкого.

Демчук остановил воз, протянул Богдану карабин Шелюка. Тот взял молча, забросил на второе плечо, так и стоял с двумя карабинами.

Демчук отвернул ватник с лица убитого и, наконец, поднял руку покойного и уложил вдоль тела. Шелюк лежал на свежей траве — наверно, он сам накосил ее, — смотрел в небо раскрытыми глазами, прядь мокрых от пота волос прилипла ко лбу. Казалось, он живой, просто прилег на минутку отдохнуть, и коса с нестертой травой была рядом.

— Как случилось? — спросил Вербицкий.

— В спину из автомата, — объяснил Демчук. — Он косил на поляне, стреляли из леса. Подошли шагов на тридцать и ударили из кустов. Я гильзы нашел.

— Сколько их было?

— Двое. По следам определил… Убили и ушли, даже карабин не взяли.

Тетка Текля крикнула в отчаянии:

— В спину стреляли! Вы слышите, люди? В спину, бандиты безбожные! Что же это делается, люди?

— Такое и делается… — как-то безразлично сказал Богдан, а может, только показалось Андрею, что безразлично, ведь могли убить и его.

С прошлой осени не появлялись бандеровцы в Острожанах, люди уже привыкли к покою.

Половину дома занимал магазин, в двух комнатах находился сельсовет, красный флаг висел над крыльцом, и у входа была прибита дощечка, на которой печатными буквами по просьбе отца Филипп вывел: “Острожанский советский сельсовет. Добро пожаловать!”

В маленькой комнатке с окном на улицу, за простым сосновым столом, покрытым красной скатертью, обычно заседал Антон Иванович Демчук — председатель Острожанского сельсовета. Правда, застать его здесь бывало трудно: дядька Антон томился в комнате и решал иногда все вопросы на озере, на улице или на чьем-то огороде, тут же ставил печать, сначала долго и тщательно подышав на нее.

Тело Шелюка перенесли в сельсовет. Начали сходиться люди — известие об убийстве быстро облетело все село.

Андрей, Вера и Филипп стояли возле крыльца, прислушивались к разговорам.

— Теперь в лес не сунься! — возбужденно говорила молодица в цветном платке.

— А они только активистов трогают, — возразила тетка с длинным морщинистым лицом. — Мы им ни к чему!

— Активистов? — уперла руки в бока молодица. — У тебя сын где? Я ведь сама тебе от него письма читала: японцев бьет, значит, в Советской Армии. И ты, выходит, активистка…

— Ну их всех к черту, твоих бандер! — огрызнулась тетка.

— Моих? — взвизгнула молодица. — Да я бы их!.. — Вдруг оглянулась, видно испугалась. — Да бог с ними, — скривила губы в улыбке.

— Чего это она? — толкнула Андрея локтем Вера.

— А-а, — отмахнулся, — разве не понимаешь?

— Откуда же ей? — вставил Филипп.

В самом деле, откуда? Андрей глянул на девчонку, будто впервые увидел. В серо-зеленых глазах интерес и удивление — что поделаешь, нездешняя, про бандеровцев только слышала, да и то, наверно, лишь краем уха.

Вера тонкими длинными пальцами теребила конец туго заплетенной косы. Одета в дешевенькое ситцевое платье, коленями светит (сельские девчата носят широкие и ниже колен), на ногах желтые кожаные сандалии — предмет тайной зависти местных модниц. Но главное — Верка комсомолка. В Острожанах до войны была небольшая организация, которую возглавлял Степан Дуда. И теперь в селе есть один комсомолец — Богдан Вербицкий. Он вступил в комсомол в армии, демобилизовался по состоянию здоровья и приехал в Острожаны. Полсела гордится им, полсела боится за него: бандеры вот шастают.

Когда Верка сказала мальчишкам, что, перед тем как отец привез ее сюда, она вступила в комсомол, Андрей пренебрежительно захохотал. Тогда Верка показала им комсомольский билет — настоящий билет, с номером, фотографией и печатью.

Андрей даже растерялся.

Филипп взял у Веры билет, рассмотрел внимательно, чуть ли не понюхал, вздохнул, шмыгнул носом и спросил:

— Ну, хорошо, а правительственные награды имеешь?

— Нет, — замотала косами.

— А у Андрея медаль “За отвагу”!

— Не может быть! — округлила глаза Верка.

— Почему это не может быть? Мы советских разведчиков спасали, Андрей бой принял и скосил двух бандер.