Мир приключений, 1990 (№33)

— Мы делаем общее дело, и возглавляющие ОУН деятели не могут обижаться на церковь, — ответил твердо. — Но необходимо учитывать новые условия и некоторую — я хочу подчеркнуть это — перегруппировку сил.

— Которая все время меняется в пользу Советов? Уголки губ у отца Иосифа опустились. Ответил с горечью:

— К сожалению…

Сплел тонкие пальцы на груди, стиснул крепко — даже побелели. Кто-кто, а он-то знает о связях униатской церкви с оуновцами. Разве можно подсчитать, сколько проводников организации происходят из семей священников, где их воспитывали в духе любви и уважения к князю церкви митрополиту Андрею Шептицкому? Сам Мельник, который возглавлял ОУН до сорокового года, — многолетний управитель владений митрополита. Не говоря уже о нынешнем шефе ОУН Степане Бандере, сыне священника-униата из села Угринова вблизи Калуша. Барановский — сын священника из прикарпатского села Дорогова. Личный знакомый и друг отца Иосифа капеллан батальона “Нахтигаль”, член Центрального провода ОУН Иван Гриньох — бывший приходской священник из Галича. А такая решительная, такая боевая и в то же время милая дамочка Гнатковская, жена самого начальника Службы безопасности ОУН Николая Лебедя, функционерка Центрального провода, — кто она? Дочь священника из Косова. А заместитель Бандеры Ленкавский? Родился в семье Станиславского греко-католического приходского священника. И все же, подумал отец Иоqиф, осторожность и еще раз осторожность!

Он пододвинул Штеху коробку с сигаретами, закурил сам. Спросил:

— Надеюсь, пан прибыл во Львов не ради спасительных бесед со мной?

— Конечно, нет! — раздраженно ответил эмиссар. — Во-первых, ваше преосвященство, наверно, догадывается, что я здесь инкогнито? Только один человек знает меня. Для всех я Николай Дейчаковский, работник Коломыйского райпотребсоюза. Здесь я в командировке. Разные заготовки и прочее…

— Об этом можно было и не предупреждать меня.

— Обязан, чтобы ничего нежелательного не случилось. Во-вторых, с вами встречаемся только в крайних случаях, когда возникнет острая необходимость при выполнении какого-либо задания.

Отец Иосиф побледнел, но сказал твердо:

— Прошу прощения, но я должен сразу предупредить: никаких ваших заданий выполнять не буду.

— Вы что? И нашим и вашим подыгрываете?

В тоне Штеха была открытая угроза, но это не испугало отца Иосифа. Заметил жестко:

— Вы побыли здесь — и адьё… — помахал рукой, — в Мюнхен. А мне жить во Львове, и иметь дело с их госбезопасностью не желаю.

— А за рубежом надеются, что святой отец возглавит движение наших верных сторонников.

— Передайте головным деятелям провода, что состояние здоровья не позволяет мне…

Штех покраснел.

— Болото! — выкрикнул. — Мы знали, что здесь вонючее болото, но чтобы такое! Забыть лучшие идеалы!

— Вы не понимаете одного, — возразил отец Иосиф, — эти идеалы можно распространить по-разному, и слово божье, тихо и своевременно сказанное, действует лучше, чем…

— Нам нужны действия, святой отец! — вырвалось у Штеха. — Мы должны доказать Западу, что здесь, на Украине, наша организация еще влиятельна, что с нами следует считаться, вот так!

Отец Иосиф пожал плечами:

— Центральный провод хочет дать мне в руки бомбу?

Но Штех уже овладел собой:

— Итак, ваше преосвященство, насколько я понял, отказывается активно сотрудничать с нами?

— Надеюсь, вы уже успели ознакомиться с советскими газетами? — уклонился от прямого ответа отец Иосиф. — В селах создаются колхозы, во Львове строят заводы, скоро здесь от рабочих прохода не будет…

— Вы правы, — согласился Штех, — но вы не учитываете зарубежной ситуации. Мы должны доказать американцам, что Украина не хочет идти с Советами. Нужны систематические акции, чтобы создать за границей общественное мнение! Нужно дать повод, за который могли бы ухватиться наши сторонники в правительстве Трумэна.

Отец Иосиф подумал, что Советы разгромили гитлеровскую Германию, на которую так надеялись оуновцы, теперь залечивают военные раны, и на это направлены все их усилия. Помешать им трудно, но возражать Штеху не стал. Промолчал, а тот продолжал:

— Мелкие акции, что осуществляют наши боевики, выходя из лесных убежищ, уже не производят впечатления. Необходимо заняться операциями, которые получили бы широкий резонанс. Святой отец, надо составить список видных советских работников во Львове и уничтожить их.

— Легко сказать! — Бескровные, узкие губы отца Иосифа скривились. — Наши явки разгромлены, лучшие люди давно арестованы.

— Хватит, святой отец, выкручиваться! У Службы безопасности пана Лебедя руки длинные.

В глазах отца Иосифа замелькали злые огоньки.

— Если глубокоуважаемый господин прибыл сюда, чтобы запугивать меня, он может сразу возвратиться в Мюнхен. Никто не пойдет за ним.

— Но вы должны знать свою паству…

— Хорошо, — перебил его отец Иосиф. — Я назову вам одного. И все.

— Только одного! — разочарованно ответил Штех.

— Я знаю еще кое-кого, но, насколько я понял, нужны абсолютно надежные люди. Без предрассудков и с твердой рукой… Этот один — племянник куренного Коршуна. Знали такого?

— Слышал. Коршун погиб где-то на Волыни.