Мир Приключений 1990 г.

Но особенно торжествовала Мажарова, когда с работы вернулась Вера. Дав ей прочесть телеграмму, Нина не без ехидства сказала:

— Ну что, съела? Так кто мошенник?

— Ладно, Нинча, — смутилась подруга. — Нашла о чем вспоминать…

— А ты говорила: бросил, потому что общежитская, — не унималась Мажарова. — До чего же вы все примитивные! Потому что серые… А для Сережи главное — человек. Поняла?

Вера полностью признала свое поражение и, чтобы замолить свою вину, взялась помогать в устройстве предстоящего банкета.

В день приезда Сергея Николаевича из кухни на этаже, где жила Нина, разносились по общежитию ароматы, сводившие с ума всех обитателей, привыкших к постным запахам столовки. Это колдовала Полина Семеновна.

Ремизов снова бегал по магазинам, заглянул по знакомству в буфет “Прибоя”.

Приближался торжественный час. В комнате Нины и Веры был накрыт стол. Такой, за который не стыдно было посадить Виленского.

Мажарова, одетая в новое платье (результат последнего визита Фаины Петровны) и туфли, не могла найти себе места.

Вера и Антон дежурили внизу, в вестибюле, чтобы торжественно встретить и проводить жениха к невесте. Вольская-Валуа несла вахту на кухне у духовки, в которой томилась индейка.

И когда в дверь раздался стук, Мажарова подскочила к ней в один миг.

В комнату ввалилась Крюкова. Она была в стареньком платье, сбившейся косынке и с узелком в руках.

Мажарова так и застыла с открытым ртом.

Валентина Павловна, не поздоровавшись, плюхнулась на стул.

— Нина, вы передали кому надо деньги? — задыхаясь, спросила она.

— Конечно! Все отдала! — пришла наконец в себя девушка. — Но почему вы здесь? Вас не должны видеть у меня! Ни в коем случае!

Но Крюкова ее не слушала.

— Звонили… Инспектор… — лепетала она в ужасе.

— Откуда? Какой еще инспектор? — опешила Мажарова. — Откуда же еще могут, как не из милиции?.. Про ордер говорили…

— Ордер? — воскликнула Нина.

— Ну да! Вы же сами говорили, что следователь показывал ордер на арест…

— Что вы мелете? Никто нас арестовывать не собирается! И кто вам сообщил такую чушь? — зло сказала Мажарова.

— Игорь… Сын… Меня не было дома… Позвонили. Сказали, чтобы я пришла сегодня же… Умоляю, пойдемте вместе. С повинной… Все расскажем…

— Успокойтесь! Слышите! Возьмите себя в руки! — зашипела на нее Мажарова. — Дело закрыли, понимаете, закрыли! И мне твердо заявили: все концы в воду…

Валентина Павловна замотала головой.

— Я читала, что чистосердечное признание учитывается, — продолжала она. — Это наш единственный шанс… Я вот уже и вещички собрала, — показала Крюкова узелок.

И сколько Нина ни пыталась ее разубедить, что идти в милицию ни в коем случае не надо, Валентина Павловна твердила свое…

Впервые я как прокурор соприкоснулся с этой историей, когда ко мне позвонил в конце рабочего дня дежурный по горуправлению внутренних дел майор Крылов.

— Товарищ Измайлов, — сказал он, — у меня тут один посетитель… Что-то непонятное произошло с его женой… Можно мы подъедем к вам?

— Конечно, — ответил я.

Минут через двадцать в мой кабинет уже входил Крылов с взволнованным мужчиной лет сорока пяти. Он представился: Юрий Алексеевич Крюков. Сказал, где работает. Инженер был крайне возбужден, и мне с трудом удалось разобраться в его сбивчивых объяснениях.

По словам кандидата наук, он, вернувшись из длительной командировки, застал дома странную картину. Дверь была не заперта, в квартире ни жены, ни сына. Более того, исчезли почти все вещи: мебель, посуда, ковры, телевизор, транзисторный приемник, стереоустановка, шуба и дорогие платья жены, библиотека, которую они столько лет собирали для сына. Но самое удивительное — на подоконнике он нашел записку от супруги.

“Юлик, дорогой! — писала жена. — Прости! Я виновата перед тобой и Игорьком. Проклинаю себя! Господи, почему я не послушалась тебя? Я запуталась, связалась со взяточниками. Пришлось продать все. Но не помогло. Теперь меня должны взять под стражу. Я решила пойти в милицию с повинной. Люблю тебя и Игоря. Твоя Валентина”.

Сумбурная записка говорила о том, что писавшая ее была сильно взволнована.

Прочтя записку, Крюков, по его словам, бросился к соседям. Но никто не знал, где его жена, где сын Игорь и что, собственно, произошло. Юрий Алексеевич побежал в ближайшее отделение милиции. Там его жена не появлялась, и о решении арестовать ее не было известно.

Крюков на этом не успокоился и добрался до городского управления внутренних дел. Майор Крылов по его просьбе обзвонил по телефону все райотделы милиции, районные прокуратуры, но ничего не узнал о судьбе Валентины Павловны. (Что никто из следователей городской прокуратуры не арестовывал Крюкову, я знал: за санкцией пришли бы ко мне).

Я попытался выяснить у убитого горем супруга, о каких взятках идет речь в записке. Крюков клялся, что понятия не имеет. Мне показалось, что он был искренен. Его больше всего пугало, что с женой. А вдруг она что-нибудь с собой сделала? Основания для тревоги, как я понял, были нешуточные. И вообще вся эта история весьма настораживала.