Мир Софии

Краткий итог: из пустого цилиндра извлекают белого кролика. Поскольку кролик гигантских размеров, фокус этот растягивается на миллиарды лет. Все человеческие детеныши рождаются на поверхности меха, на самых концах волосинок, что позволяет им с изумлением наблюдать за невероятным фокусом. Однако по мере взросления они зарываются все глубже и глубже в кроличий мех… где и остаются. Им так уютно, что больше они не отваживаются взбираться по шерстинкам. Рискованные путешествия к внешней границе бытия и речи предпринимают лишь философы. Некоторые из них не выдерживают напряжения и падают, другие повисают наверху и, вцепившись в кроличий мех, пытаются докричаться до тех, кто остался сидеть в мягком подшерстке, ублажая себя вкусной едой и питьем.

— Дамы и господа! — взывают они. — Мы парим в безвоздушном пространстве!

Но люди, устроившиеся внизу, не обращают внимания на крики философов.

— Горлопаны! — бросают они.

И как ни в чем не бывало продолжают пустой разговор: «Пожалуйста, передай мне масло… Какой сегодня курс акций?… Сколько стоят помидоры?… Ты слышала, что леди Диана опять ждет ребенка?…»

К маминому возвращению с работы София пребывала в смятении. Надежно спрятав коробку с письмами от загадочного философа в Тайнике, она попыталась было сесть за уроки, но могла только размышлять о прочитанном.

Почему София о многом никогда не задумывалась! Она больше не была ребенком — но не ощущала себя и взрослой. Девочка поняла, что уже начала сползать в гущу меха, к подшерстку кролика, которого извлекли из черного цилиндра Вселенной. Хорошо, что ее остановил философ. Он (а может, это она?) крепко взял Софию за шкирку и, вытащив на поверхность, посадил туда, где она некогда играла ребенком. Отсюда, с самого кончика волоса, София словно впервые увидела мир.

Философ спас ее, это уж точно. Неизвестный корреспондент спас Софию от равнодушного восприятия будней.

Мама пришла домой около пяти, и дочка тут же потащила ее в гостиную и усадила в кресло.

— Тебе не кажется странным, что ты живешь? — спросила София.

Обескураженная мать не сразу нашлась с ответом. Она привыкла, что девочка в это время была занята уроками.

— Может быть… иногда.

— Иногда? Я хочу сказать: тебе не кажется странным, что мир вообще существует?

— Да что с тобой, София, так нельзя рассуждать.

— Почему нельзя? Может, ты считаешь мир вполне естественным?

— Пожалуй. Во всяком случае, по крупному счету.

София поняла, что философ прав. Взрослые воспринимают бытие как нечто само собой разумеющееся. Они раз и навсегда убаюкали себя повседневностью и почили сном Спящей красавицы.

— Фи! Тебе просто так уютно в этом мире, что он больше не удивляет тебя, — сказала София.

— Что ты говоришь?!

— Я говорю, что ты слишком притерпелась к действительности. Другими словами, закоснела в ней.

— Нет, София, ты не имеешь права так со мной разговаривать.

— Тогда я скажу то же самое иначе. Тебе удобно существовать в подшерстке у белого кролика, которого извлекают из черного цилиндра Вселенной. Сейчас ты пойдешь варить картошку, потом будешь читать газету, а после ужина, отдохнув с полчасика, станешь смотреть по телевизору новости.

На лице матери появилось озабоченное выражение. Она и вправду пошла в кухню и поставила на плиту картошку. Чуть погодя она вернулась в гостиную и теперь уже сама усадила Софию в кресло.

— Мне надо поговорить с тобой, — сказала она. По голосу было слышно, что разговор предстоит серьезный. — Ты, милая, случаем не балуешься наркотиками?

София рассмеялась, хотя поняла, почему этот вопрос всплыл именно теперь.

— Еще чего! — отозвалась она. — От них только больше дуреют!

На этом тема наркотиков и белых кроликов была пока что закрыта.

МИФЫ

…шаткое равновесие между силами добра и зла…